Архив номеров: 2007 год, выпуск № 7 (43)

С Православием связано самое большое потрясение в моей жизни. Жизнь моя хоть и осталась внешне прежней, но стала другой, совершенно изменилась. Еще лет 20 назад я, бывало, заходила в храм. Встану на пороге и говорю: «Господи, прости меня за то, что я не верую». Потом выяснилось, что есть такая молитва: «Верую, Господи, помоги моему неверию». А потом появилось непреодолимое желание, с которым я просыпалась и засыпала, что мое внутреннее состояние должно быть приведено в соответствие с некоей гармонией. И однажды, даже не хочется об этом рассказывать, потому что это очень личное — подумает кто-нибудь, что говорю об этом в целях пиара. Мне приснилась евангельская притча — во сне я это поняла, потому что Евангелие до того момента не читала. Я вскочила, начала искать его, оно у нас с дореволюционных времен сохранилось, нашла, отыскала и ту притчу. В общем, Господь не прошел мимо меня. Спасибо Ему за все.

Конечно, началось переосмысление всего, я стала по-другому относиться к жизни и смерти, а это самое главное. Христианство — это внутренняя сила и свобода от того, что происходит вокруг тебя. Сейчас у меня есть уверенность, что в ином мире — твой якорь, и поэтому ты окончательно не порабощен окружающей действительностью: ни бытовыми неурядицами, ни несчастьями, ни радостями. Этот якорь, наверное, и есть внутренняя свобода, которая так ценится в христианской культуре. Она, собственно, есть первооснова свободы гражданской, политической, и печально, что люди забывают об этом. Ведь прежде, чем реализовать свободы внешние, нужно обладать свободой внутренней — она и есть способность к самостоянию человека.

Обретение веры — это самое главное в жизни, огромное счастье. Ощущаю принадлежность к русской нации, с одной стороны, с ее богатой тысячелетней историей, и одновременно — ко всему человечеству. И в этом нет никакого противоречия. Я считаю себя поборником русского национального возрождения, но это понимается на некоем высоком уровне обобщения. Моя вера в земном преломлении — это связь моей личной судьбы с судьбой семьи, рода, нации в Боге. Это обостренное чувство сопричастности ко всей многовековой истории Отечества, а не столько и не только к современному моменту — он может и не очень вызывать энтузиазма. Сопричастность ко всему, что происходит в мире, неравнодушие. Уже трудно представить, как можно не откликаться на то, что взывает к справедливости. Забавно и грустно слушать, как некоторые упрямцы, цитируя Большую Советскую Энциклопедию, говорят, что Православие, мол, учит рабскому смирению перед злом. Все наоборот!

Долг христианина — быть нетерпимым ко греху, ко злу. Об этом и Ветхий Завет свидетельствует — там пророки изливают гнев на нечестивых царей и царствования.

В общем, когда человек приходит к Богу, жизнь его меняется, и это не выразить словами. Слова не могут передать всего. Ощущение того, что ты с Богом — это можно пережить только внутренним духовным усилием, после которого уже это чувство никогда не уходит, это богатство, которое никто, никакая земная сила не отнимет. Конечно, очень жаль тех, кто сам себя лишает этого, закрывает дверь. А если ее приоткрыть — Бог Сам незаметно войдет. И вдруг окажется, что ты так свободен, как никогда до этого, и создан от природы христианином. Все так совершенно и гармонично укладывается внутри, даже твои детские представления о добре и справедливости. Человек ведь очевидно создан для добра — даже самый черствый и склонный ко злу, проходя мимо чего-то чудовищно несправедливого, хотя бы на миг испытает обжигающую искру возмущения. Почему? Потому что люди созданы остро ощущать границу между добром и злом. Думаю, что у человека, который даже и не слышал ничего о христианстве, первые внутренние оценки происходящего вокруг — от Бога.

Политика — это такая же сфера деятельности, как и любая другая. Соблазны и дилеммы ожидают на каждом шагу любого человека — учитель он, врач, инженер или «политик». В политике этих соблазнов много, человек, так или иначе, принимая решение, должен учитывать массу противоречивых факторов, да еще думать о том, что какими бы ни были твои побуждения, могут воспринимать твои действия совсем иначе. Такие уж условия профессии. И именно это делает трудным принятие решений у политика, но это и естественно.

Политика, государственные дела — сфера житейских забот и попечений. А это именно та область, где проворно и орудует враг рода человеческого. Поэтому и соблазнов больше, и труднее от них оградиться.

Современные средства массовой информации обожают смаковать отталкивающие истории о коррупции, подлогах, корыстных соображениях. Но я уверена, что на каждое преступление приходится в жизни больше чем один подвиг — поэтому жизнь и продолжается. А у телевидения есть заказ на негатив и мерзость. Я это точно знаю, вот это — беда! Документалисты федеральных каналов мне рассказывали, что заказ на документальные фильмы будет только, если в кадре кому-то оторвали голову, кого-то съели, рухнул дом, погибла наука, все разворовали. Когда ежедневно только и говорят о чем-то чудовищном, люди уже жаждут поразительного, и это обезпечивает кассовый сбор, а в итоге теряется чувство реальности, возникает ложная картина.

Добро ведь воспринимается как само собой разумеющееся, его часто не замечают, что также доказывает, что для человека должно было бы быть нормой! Но общество уже привыкает ко злу как обычному явлению, воспринимает его чуть ли не как норму жизни — а это дурной сигнал. В обществе, где утрачено понятие греха и стыда, порядок не сможет поддерживать и полицейский, который сам в конечном счете окажется порождением такого общества. Безполезны правоохранительные реорганизации, если с детского возраста не учить, что такое хорошо, а что такое плохо, что есть грех, а что — добродетель.

Христианская политика — это задача никогда не забывать о нравственной оценке поступка, государственного решения, законодательной инициативы. Это поиск политического и общественного проекта исходя из христианской картины мира и представления о смысле и долге человека перед Богом и людьми. Думать не только о том, что нужно и рационально правильно, но и о том, что должно и праведно. Наверное, так. Конечно, никто не сможет полностью соответствовать такому призыву, не сможет дать идеальные ответы, но хотелось бы не отказываться от осознанного поиска. Но, к сожалению, сегодня мало кто задумывается о таком.

Скоро в России истекает срок моратория на обсуждение закона о клонировании и идет постоянный спор о пересадке органов. И наше, прямо скажем, рационалистическое телевидение нарочито часто показывает несчастных деток, которые ждут пересадки органов. Это, естественно, страшно бьет по нервам зрителей, безумно всех жалко. Но одно дело, когда, скажем, мать или любой другой человек из сострадания готов лечь на операционный стол и поделиться своей почкой — это самопожертвование — высшее предназначение человека, а совсем другое — когда забирают ее у случайно погибшего. Получается, что больной оказывается в положении, когда он страстно с надеждой ожидает случайной смерти кого-то, чтобы ему досталась его печень и чтобы продлить собственную жизнь!!! Для меня это было бы невозможно! К тому же, пойдя по этому пути, можно ведь потом доказывать, что «глупым и никчемным вообще-то пора бы уступить свой орган более ценному члену общества». Человек станет вещью, целесообразность жизни которого будет взвешиваться соображениями рационального. Это конец человека и человечества. Это нравственная сторона вопроса, и мало кто именно так ставит этот вопрос, больше говорят о технико-правовых аспектах.

Да отчего вообще так? Сейчас как никогда в истории человек испытывает панический страх атеистического общества перед старением и смертью. От этого страха очень освобождает вера, хотя это не значит, что христианам не свойственен страх смерти — он естественен, но вера примиряет с ней, показывает глубину таинства, и она воспринимается по-другому.

В нашей стране бед достаточно. Неслучайно, что все — и я среди них,— кто раньше писал исключительно о возрождении русского духа, русского характера, о международных позициях России, о державности, сегодня обращают большое внимание на социальные проблемы, которые поставила сама жизнь. Половина населения России структурно запрограммирована влачить жалкое существование в нищете. И это не бедность в связи с какими-то внезапными обстоятельствами. Это запрограммировано в той модели экономики, которая у нас действует. И я не вижу пока никаких серьезных попыток изменить ее структуру. В одночасье это вообще не меняется. Но нужно срочно этим заниматься.

На Россию оказывается внешнее давление, геополитическое, духовное, от нас требуют отречься от собственного мировоззрения и наследия. Чтобы противопоставить этому некий исторический проект по выживанию, нужно сеять семена солидарности, ощутить себя единой нацией. Но я осознаю, что при таком распаде общества на изгоев и богачей не выйдет никакой солидарности. И об этом знают, этим пользуются силы, которые хотят расколоть страну.

Ответственность за изменение ситуации лежит на тех, кто сильнее, кому было попущено разбогатеть. Я никогда не была сторонницей уравниловки и лишения человека возможностей созидать свое благосостояние и иметь собственность, но меня давно занимает вопрос, почему протест против несправедливости, возникавший не в худших сердцах, был в прошлые века направлен в антихристианское богоборческое русло к революции и ниспровержению всего и вся? Вместо того, чтобы обратиться к нравственной стороне? Вспомним сцену Страшного Суда в Евангелии (см.: Мф. 25), когда Господь «поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую». Но за что же наградит праведников Судия? За то, что «алкал Я и вы дали Мне есть, был странником и вы приняли Меня… Вы сделали это одному из ближних своих, а значит, сделали Мне». Проклятыми же названы те, кто ничего не сделал ближнему, значит, не сделал Господу. Социальная ответственность власти, сильного неоспоримо вытекает из Евангелия! Для того чтобы наша страна и ее культура не исчезли, мы должны сохранить себя, продолжать быть единым, преемственно живущим организмом — с общими представлениями о добре и зле, которые вытекают из православного вероучения, со своими целями и ценностями национального бытия, красотой национальной жизни. Нельзя запрещать называть себя русскими! Русские — это основатель и стержень российской государственности. Православная вера позволила русскому народу осознать себя некоей целостностью, носителем духовных ценностей, побуждала их сохранять в национальной жизни, отстаивать перед внешними вызовами. Заметьте, присоединяясь к русскому историческому проекту, другие народы сохраняли себя и свою культуру! Это ли не пример для изучения! Элита этих народов — грузин, армян, прибалтийские бароны, даже иноверных народов, например, татар — была приравнена к русскому дворянству. А это признак настоящей империи, вовлекающей в свой поток, а не такой, как на Западе — порабощающей народы. А ведь двести, триста лет назад не было никаких межнациональных трений. Но как только среди образованного слоя российских народов начали проповедовать всякие атеистические идеи — все и началось.

Плоть и кровь разъединяют, а дух Христов объединяет. Этот дух русский человек никому особенно и не навязывал. Не было у русского народа желания кого-то насильно привести в свою веру, достаточно было верить, что объятия Христа открыты для всех. Навязывание слова «россиянин» вместо слова «русский» звучит оскорбительно и антинаучно. Россиянин — это гражданское состояние, что само по себе замечательно. Но культуру рождает нация, а не гражданство. Русские, немцы, татары, армяне сочиняют сказки, поют песни, пишут музыку, хранят неповторимые обычаи, создают литературу… Если россиянин перестанет чувствовать себя русским, то он перестанет чувствовать себя и гражданином России, Родина у него будет там, где ниже налоги!

О национальном разучились говорить, этой темы боятся. XX век всех разучил, и стало опасно говорить о национализме — его воспринимают шовинизмом. «Каждый народ получил дар Святого Духа и претворил по-своему»,— писал Иван Ильин. И большая ошибка — полагать, что для многонационального государства нужен атеистический, безнациональный стержень. Все развалится! Нужно бояться не тех, кто кладет кресты, а тех, кто их срывает. Только тот, кто ценит и любит свое наследие, способен с уважением относиться к таким же чувствам других.

Долгое время после революции глумились над русской культурой. Запрещены были даже русские сказки, Чайковского называли хлюпиком, Чехова — нытиком, Пушкина — камер-юнкером, Наполеона — освободителем. Затем, слава Богу, реабилитировали русскую классику, и я думаю, что в советское время именно это сохранило нас. Русский философ Зарубежья Георгий Федотов даже писал: «Россия спасена. Несколько страниц Пушкина перевесят тонны газеты “Правда”».

В социологии есть термин «средний американец, средний француз». Нет в социологии «среднего русского». И слава Богу. Каждый сам себе поэт, философ, мы друг с другом больше спорим, чем с внешними оппонентами. Мы все спорим о том, куда идем, зачем живем…

Пока этот спор есть, конец мира не наступит. Господь и ждет, когда исчезнет последний человек, который задается великими вопросами. Тогда мы полностью растворимся в материальном. Пока Россия — единственная страна, где думают об этом. На Западе об этом говорить неполиткорректно. Уже 200 лет назад автор знаменитой книги об Америке Алексис де Токвиль писал с грустью о будущем «приземлении» человека: «Мы видим толпы совершенно одинаковых людей, тратящих жизнь в пустых и пошлых радостях. А над этим возвышается гигантская, мощная, очень ласковая власть, которая заботится, но держит их сознание в младенческом состоянии». Это как будто бы про современную Америку, которая построила «рай на земле». Но, надо сказать, у нас его построить не удастся. У положительных героев наших сказок нет цели обогатиться. Правда, за это их Господь в конце награждает. Они, конечно, не отказываются.

Я не понимаю… То есть все я понимаю, но сердцем не могу принять, как на это можно смотреть равнодушно и следовать абсолютно неверным экономическим путем.

Крестьянство — это определительное сословие, сословие, из которого Россия черпала преемственность русской жизни, традиции, уклад — все. Вспомним хотя бы Пушкина. И умирание деревни — это страшно. Это приведет к утрате корней, культуры, обычаев.

Заметьте, все революционеры, в первую очередь, набрасывались на крестьянство, зная, что консервативный слой не даст им экспериментировать! Наша революционная братия, Троцкий и Ленин, например, писали, что, пока живо крестьянство с его патриархальным почитанием икон и родителей, никакого успеха революции ждать не приходится! Троцкий вообще считал необходимым отнимать детей у родителей и воспитывать отдельно в питомниках. А вот японцы, чтобы сохранить свое крестьянство – это основа их культуры – не пускают к себе более дешевый рис из Индокитая, потому что это погубит крестьян и Япония утратит воспроизводство из поколения в поколение японской традиции. А мы об этом не заботимся. У нас крестьянство, фермерство – это малорентабельное производство. Даже США огромные затрачивает средства, чтобы субсидировать свое фермерство.

Умирание деревни, крестьянства – это трагедия смены исторических эпох. У нас должна быть программа по возрождению. Нужно сохранить то, что еще осталось, и развивать наши богатые ресурсы.

Молодежь сегодня гораздо лучше, чем нам представляется. Нам иногда кажется, что она за банку «пепси-колы» Кремль продаст, но это на самом деле не совсем так, даже совсем не так. Я вижу вокруг себя очень много славных молодых людей самого разного круга.

Да, меня удручает то, что, наверное, безвозвратно мы утратили широкое, хорошее образование, которое не просто дает узкую специализацию, а просвещает. Молодежь говорит на жаргоне, у нее своя субкультура, чего не было даже в моей молодости. Молодежная культура бросает вызов общей культуре, что-то уничтожает. Но, так или иначе, только за молодостью будущее. Поэтому надо Церкви в детский сад идти, а православным мамам больше рожать. Чем больше родится православных деток в хороших православных семьях, тем больше удерживающих от падения будет. Сейчас опять начинает ценится целеустремленность не только в богатство, но и в призвание.

…В общем, одновременно идет и плохое, и хорошее, извечная борьба Добра и зла, а поле брани — души и сердца человеков. От нас самих зависит, чтобы зло не обогнало…

СВЯТОЙ РАВНОАПОСТОЛЬНЫЙ КНЯЗЬ ВЛАДИМИР

Святый равноапостольный княже Владимире, насади православную веру среди язык царства русскаго, неведущих Истиннаго Бога, искорени в нем ереси и расколы, да вси сынове российстии едиными усты и единым сердцем славят Бога..

Почему свят и равноапостолен Великий князь Владимир? Он обратился от языческой тьмы к свету Христову, крестился сам, крестил киевлян и послал крестить в другие города и области своего княжества. Он первый из всероссийских правителей стал христианином и положил начало христианскому устроению Русского государства. С него Русская Держава начинает быть православной, и христианство проникает во все области народной и государственной жизни. Он проповедал Христа не столько словом, сколько личным своим примером.

Воспитанный в язычестве, князь Владимир, хотя и слышал в самом раннем детстве о Христе от своей бабушки, блаженной княгини Ольги, был сначала ревностным язычником. Когда же произошло убийство толпой киевлян св. варяга Феодора и сына его Иоанна, на которого пал жребий быть принесенным в жертву Перуну в благодарность за одержанную победу, Владимир понял, что он ошибался. Он почувствовал разлад между законом нравственным и требованиями язычества и чуткой душой ощутил его неправоту. Искание истины и правды привело его к Православию, и преодолев все внутренние и внешние препятствия, стоявшие на пути к нему, он принял святое крещение.

Теперь, ставши христианином, он стал служить Христу еще ревностнее, чем раньше служил богам языческим. Ныне он уже всем существом приносил себя самого и все, чем обладал, в жертву Истине, ибо учение христианское открывает божественные истины и выражает высочайший нравственный внутренний закон. Владимир стал иным после крещения. Он сохранил в себе все лучшие качества, которые имел прежде, отвергнув от себя все свои порочные наклонности и привычки. Из распутного он стал целомудренным, оставил многочисленных своих прежних жен и жил в честном супружестве с сочетавшейся ему христианским браком царевной Анной. Из хищного завоевателя он становится миролюбивым правителем. Из корыстолюбивого собирателя дани он стал равнодушным к земным сокровищам, будучи всегда готов жертвовать ими для приобретения невещественных ценностей. Во всех областях жизни проявлял себя христианином Великий князь Владимир Красное Солнышко — и в жизни своей личной, и в семейной, и в общественной, и в государственной. Познав истину, он служил ей от всего сердца, распространяя свет всюду, где мог. Он в себе самом являл олицетворение учения Христова, был во всем примером для подражания. Поэтому так быстро и глубоко православие проникло во все стороны русской жизни.

Он и Просветитель, и Креститель, Государь и Апостол, воевода и учитель, объединитель и хранитель. Служение Богу, начатое св. Владимиром на земле, продолжается сегодня у Престола Божьего, предстоя Которому он молится за Русскую землю им просвещенную и освященную, и сияет с высот небесным светом, озаряя русским людям путь к Истине и Правде.

Говорят, что ни одного чуда не произошло на гробе святого Владимира. Но не сотворил ли он при жизни своей величайшее чудо над самим собой? Все чудеса, которые творят верою святые люди: исцеление от болезней, очищение от страстей, освобождение от пороков - все эти чудеса совершил святой Владимир на самом себе. Если бы еще и на гробе его случались чудеса, то люди смотрели бы на него, как на бога, а не как на святого. Сам по себе переворот, происшедший в душе Владимира при его жизни, - столь великое чудо, что его невозможно приписать усилиям человека, но только лишь могуществу и милости Божией.

Кто-то может пуститься в исследование Промысла Божия и в недоумении спросить: отчего Бог избрал крестителем русского народа именно такого человека, который первой половиной своей жизни превзошел во зле, кажется, всех своих языческих предков и современников? Как будто Тот, который гонителя Савла обратил в Апостола веры Христовой, не знал, что делает, выбирая такого язычника, каким был Владимир, для важнейшей миссии в великом народе! Нужно было именно исправившегося грешника выставить пред всеми коленами русскими. Нужно было на пороге новой России поставить просветившегося язычника, чтобы он стоял подобно медному змию и примером своим наставлял, подбадривал и лечил оступившихся и павших русских во все грядущие времена. Самая лучшая рекомендация для любого лекарства - это исцеленный больной. Нужно было исцеленного князя Киевского показать тем, кто болен, чтобы они с радостью приняли лекарство, давшее ему здоровье. Из всех чудес, что творит в мире вера Христова, самое полезное чудо - обращение грешника в праведника.

И вот с этим на себе самом совершенным чудом стоит Владимир и словно кричит в уши каждому русскому: «Я был ночь и превратился в день! Кем был ты? И во что ты превратился?».

Святитель Илларион Киевский, восхваляя крестителя и просветителя Руси святого равноапостольного князя Владимира, взывал к нему: “Встань, о честный муж, из гроба своего! Встань, ты не умер! не подобает умереть тебе, веровавшему во Христа – Жизнодавца всего мира! Смотри на внуков твоих и правнуков, как живут, как хранимы Господом, как по завещанию твоему хранят благоверие, как посещают святые церкви, как славят Христа! Смотри на христианство множащееся, смотри на грады, иконами святых освящаемые, блистающие, фимиамом благоухающие, хвалами и песнями святыми оглашаемые!” И каким горьким упреком звучат эти слова для нас, ныне живущих!

Мы в большинстве своем предали и расточили безценное сокровище веры, завещанное нам Красным Солнышком русского народа – святым равноапостольным князем Владимиром. Где ныне старорусское благоверие и благочестие, братолюбие и ревность о Боге, верность Матери-Церкви? Мы вернулись к первобытной дикости: как дикари, жадно хватаемся за пестрые иноземные товары и моды, пляшем под языческие ритмы рокеров, повсюду обман, блуд и нечистота, ненависть и отчуждение, ереси и бесопоклонство. Все это называется сейчас цивилизацией – но нет, это с бездуховного Запада надвигается на нас мрак языческой дикости.

Такого изобилия и многообразия демонских соблазнов, как сейчас, еще никогда не бывало в России, и никогда еще русский народ не был так близок к гибели. И сегодня, как и при всех былых бедствиях русской истории, единственной надеждой нашей остается Святое Православие, завещанное нам Апостолом нашей Отчизны святым князем Владимиром. Спасти сейчас Россию может лишь такое же чудо Господне, которое явлено было в древности на Днепре, при всенародном обращении духовно прозревших язычников к Богу Истинному.

Что истина далеко не всегда бывает на стороне большинства, это было известно еще с глубокой древности. «Не следуй за большинством на зло, - учит Моисей Израиль, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх. XXIII, 2).

◊ ◊ ◊

Наш земной кругозор так ограничен, что часто «нельзя сказать, что это, для чего это?». Но «все в свое время откроется», утешает нас премудрый Сирах (Сир. 39, 22).

◊ ◊ ◊

Древний мудрец, внимательно наблюдавший судьбы человека на земле, оставил нам в числе других следующий жизненный урок: «пред падением возносится сердце человека, а смирение предшествует славе» (Прит. 18, 13).

◊ ◊ ◊

«Я хотел бы верить, говорят некоторые, но не могу». - «Нет, ты можешь, но не хочешь», - следует ответит им. Источник этого сокровища, прежде всего, в твоем собственном сердце. Выслушай свидетельство твоей собственной совести, внимай голосу, который исходит от твоего безсмертного духа, ищи веры, и ты обрящешь ее; Бог сам откроет пред тобою закрытую дверь, если ты будешь настойчиво стучаться в нее. Он знает немощь нашей природы, и требует от нас веры по крайней мере с «зерно горчичное». «Если сколько-нибудь можешь веровать, - сказал Христос Спаситель несчастному отцу бесноватого отрока у подножия Фавора, - все возможно верующему».

«Верую, Господи, помози моему неверию», - был ответ или, лучше сказать, растворенная слезами мольба отца, и этого было достаточно: чудо совершилось (Мк. 9, 23, 24). Теми же словами должен молиться каждый человек в минуты духовного искушения, ибо у всех бывают приливы и отливы веры, как сказал один выдающийся архипастырь-богослов. Когда вера поднимает нас на своих могучих волнах, наш дух как бы расширяется, чувствует непоколебимую внутреннюю устойчивость и ощущает в себе силу, действительно способную двигать горами. Нельзя без духовного восторга читать величественное повествование апостола о тех дивных мужах Ветхого Завета, которые «верою побеждали царства, творили правду, заграждали уста львам, были крепки во бранех» (Евр. 2, 31, 34). Без веры нет героев духа, как нет и истинного творчества. Человек «без догмата», которого так ярко изобразил Сенкевич, всегда производит на нас жалкое впечатление. Это - трость, ветром колеблемая, - духовный паралитик, неспособный сдвинуться с места, хотя бы он обладал гениальными способностями. Сомневающийся подлинно «подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих» (Иак. 1, 6, 8).

◊ ◊ ◊

«Суждение и осуждение близки» (Иов. 36, 17). Начавши с одного, мы незаметно впадаем в другое.

◊ ◊ ◊

«Слушайте безжалостные и жестокие», говорит Златоуст, «вы жестоки не для других, а для самих себя». «Когда ты питаешь злобу, то питаешь ее к самому себе, а не к другому». - Разве не таково состояние духов злобы, всегда коснеющих во вражде и ненависти к добру и всех, кто только подражает им, питаясь ядом собственного отравленного злобою сердца. Когда последнее овладевает нашей душою, мы ясно ощущаем демоническую природу этого чувства. Как отравленная игла, оно постепенно вонзается в нашу душу, разжигая ее губительным пламенем. Мы чувствуем, как сгораем в этом огне сами, однако продолжаем бередить свои раны, находя в этом своеобразное духовное сладострастие.

◊ ◊ ◊

Тот, кто хочет справедливо относиться к людям, должен оценивать их не столько по отрицательным, сколько по положительным качествам, т.е. не по тому, чего недостает им, а по тому, что они имеют, хотя бы иногда и в незначительной степени.

◊ ◊ ◊

Зло по своей сущности настолько отвратительно для нас, что оно не смеет приблизиться к нам в своем собственном обличии, без всякого прикрытия. Сатана нередко принимает поэтому образ «ангела светла». Все искушения основаны на подделках, на обмане наших внешних или внутренних чувств. Всякий соблазн стремится к тому, чтобы подменить истину - подкрашенным заблуждением, подлинный свет - блуждающими огнями, порок и страсть представить, если не под видом добродетели, то, по крайней мере, в ореоле свободы и с привкусом временной сладости греха.

◊ ◊ ◊

Тем деятелям, кто подвергается незаслуженным нападкам и клеветам со стороны завистников и других недоброжелателей, нелишне напомнить в утешение японскую пословицу: «Камни летят в дерево, на котором есть плоды».

◊ ◊ ◊

Притча (parimia) в буквальном переводе с греческого значит «придорожная». В древности на перекрестках дорог нередко писались подобные поучительные изречения в назидание проходящим. Надо пожалеть, что этот добрый обычай утрачен в настоящее время вместе со многим другим, что завещала нам мудрая патриархальная старина. Современная кричащая реклама идет тем же путем психического внушения, но, конечно, стремится совсем к иным целям.

◊ ◊ ◊

Когда на наших глазах превозносят ум, независимо от нравственных достоинств человека, нам невольно припоминаются слова Библии: «Змий же бе мудрейший из всех зверей земных».

◊ ◊ ◊

Читая «Гамлета» многие, быть может, изумлялись той сцене, где изображен могильщик, роющий могилу и безпечно поющий песни. Между тем, это самый обычный результат профессиональной привычки.

«Привычка свыше нам дана,
Замена счастию она».

Но она же способна превратить человека в равнодушного автомата, убивая в нем всякую чувствительность, а иногда живую душу вообще.

◊ ◊ ◊

Мы все хотели бы наслаждаться безмятежным счастьем, считая только это состояние благом для себя, и ропщем, когда нас посещают дни тревог и скорбей. А между тем, по выражению одного святого отца, «Бог Своей мудростью посылает нам несчастье для нашего же счастья». «В счастье, - говорит Златоуст, человек должен почитать себя должником Божиим, а в несчастье, когда он переносит его без роптания, с благоговением и молитвой, он имеет своим должником Бога».

◊ ◊ ◊

Ожесточенное человеческое сердце можно размягчить только огнем горящей веры, теплотою любви, жаром вдохновения или пламенем негодующего обличения, если только последнее не соединено с чувством ненависти и озлобления.

◊ ◊ ◊

Нельзя злоупотреблять ничем, даже стремлением к умножению знаний, дабы избежать умственного перепроизводства, истощающего духовную энергию человека. «Знание может быть сравнено с пищею, которую употреблять должно умеренно», - говорит Мильтон. «Точно так же, как излишек пищи вредит здоровью, так излишек знаний обременяет человеческий ум и превращает, таким образом, мудрость в безумие».

◊ ◊ ◊

В жизни всегда необходим исповеднический подвиг, требующий деятельной и неутомимой борьбы со злом и мужественной защиты истины. Безмолвствовать при виде оскорбления той или другой нашей святыни - значит уже изменить ей и соучаствовать в этом преступлении. «Ты не участвовал в дерзости виновных?» - спрашивает Златоуст. - «Хвалю это и одобряю, но ты не воспрепятствовал тому, что случилось, и это достойно осуждения. Такие же слова ты услышишь и от Бога, если будешь молчать в то время, когда против Него раздаются хулы и поношения».

◊ ◊ ◊

Понять вовремя свою ошибку и отказаться от нее - есть признак светлого ума и благородного сердца. Упорство в своих заблуждениях, напротив, свойственно умственной ограниченности или испорченному характеру. Когда Бисмарка упрекнули однажды в Рейхстаге, что он изменил своему прежнему мнению, знаменитый канцлер со свойственной ему прямотою ответил: «Только глупцы не изменяют своих мнений, когда есть к тому основание». Французское остроумие давно уже создало пословицу, смысл которой состоит в том, что глупцы хотят сравняться с Богом, Который Один не изменяет Своих мнений.

◊ ◊ ◊

«Мертвые мухи портят и делают зловонною благовонную масть мироварника; то же делает небольшая глупость уважаемого человека с его мудростью и честью» (Екл. 10, 1). Человек может идти десятки лет неуклонно по пути добра и правды; мир как бы не замечает этого, но стоит ему только однажды споткнуться, чтобы все заговорили об его падении и никогда не забыли о нем. Люди по своему жестокосердию не умеют подражать милосердию Божиему. Они продолжают порицать и осуждать своего немощного брата и после того, как он уже покаялся в том или ином своем грехе и изгладил его, получив прощение от Бога.

◊ ◊ ◊

Когда человек воображает себя чем-нибудь, он легко становится ничем; когда он считает себя ничем, делается способным стать всем.

◊ ◊ ◊

Для мудрого человека, углубляющегося в сокровенный смысл исторических событий и даже в ход обыденной нашей жизни, в мире нет слепого случая. «Слепотствующие зрители мира, - по слову Митрополита Филарета, - приписывают ему собственную слепоту». То, что принято называть случаем, есть на самом деле «сила невидимая, сокрытая в действиях видимых, тень руки Вседержителевой, облачение Провидения».

◊ ◊ ◊

«В человеке более всего «божественно» то, что он может благотворить, - пишет Св. Григорий Богослов. - Ты можешь стать Богом, ничего не сделав, не пропускай случая ко благотворению».

СПОРЫ О ТОЛСТОМ

Прошел уже год, как с нами нет Вячеслава Михайловича Клыкова — великого скульптора и замечательного человека.

Ясным июльским днем 1989 года мы со скульптором Вячеславом Михайловичем Клыковым и его помощником Георгием Трошиным возвращались из Дивеева. Дорога была пустая. Я вел «Ниву», Вячеслав Михайлович сидел рядом, Георгий сзади. Мы спорили о Толстом.

Клыков никак не мог примириться с тем, что великий писатель был отлучен от Церкви и до сих пор это отлучение не снято.

— Что ж из того, что в церковных вопросах он заблуждался? Но это был настоящий гений! А его религиозные искания сейчас никому не интересны. Остались «Война и мир», «Анна Каренина»...

Я пытался возражать, что никто не отрицает художественный гений Толстого, но надо смотреть правде в глаза — Толстой к концу жизни стал безпощадным и сознательным врагом Церкви Христовой, сам разорвал общение с Нею, глумился над самым святым, что есть в христианстве, и наконец, отвратил от Церкви и от Бога огромное множество людей, не даром Ленин называл его «зеркалом русской революции».

Вячеслав Михайлович в те годы только приходил в Церковь, это было его первое паломничество в Дивеево к преподобному Серафиму и переоценка ценностей, как и у всякого, происходила в нем тяжело и болезненно. К тому же, Клыков сам был, в первую очередь, художник — талант и тем более гений оставались для него превыше всего и никому неподсудны. Он вновь стал убеждать нас, что всякий гений от Бога. Я напомнил, как отец Иоанн Кронштадтский называл Толстого не просто злым гением, но предтечею антихриста, а его борьбу с Церковью — делом дьявольским, за несколько лет предсказал несчастное бегство Льва Николаевича из родного гнезда, неудачную попытку покаяния и смерть в полном духовном одиночестве. Но все это были слова, слова, слова... Я не мог убедить Вячеслава Михайловича, нет, не разлюбить Толстого как художника, а понять, почему борьба этого великого писателя с Христовой Церковью была настолько страшна, что Священный Синод пошел на такой тяжелый шаг как отлучение. Поняв, что не переубедим друг друга, мы замолчали. Вячеслав Михайлович задумчиво смотрел вперед. Машина мчалась по залитой солнцем дороге среди безконечных полей.

Вдруг я заметил, что Вячеслав Михайлович напряженно вытянулся, устремив расширившийся от ужаса взгляд куда-то верх.

— ТОЛСТОЙ! — закричал он не своим голосом, указывая пальцем ввысь.

Ничего не понимая, я перевел взгляд в небо - и сам чуть было не закричал: прямо перед нами посреди ясного лазоревого горизонта нависало ослепительно белое облако - голова великого писателя.

Я резко нажал на тормоз, стараясь только не потерять управление: оторвать взгляд от этого зрелища было невозможно. Потрясенные, мы все трое вышли на дорогу.

Ничего подобного ни один из нас не видел за всю свою жизнь: облако, висевшее перед нами с поразительной скульптурной точностью повторяло известную всем нам по фотографиям и портретам голову Толстого. Мужицкая борода, крупный нос картошкой, высокий лоб, резкий взгляд из-под густых бровей... Казалось, это какой-то волшебный мраморный бюст висит в небе.

Несколько секунд мы были не в состоянии произнести ни слова, потом стали наперебой делиться своими впечатлениями, повторяю, в облаке не было абсолютно никакой двусмысленности или гадательности — перед нами был Толстой! Не понятно, что более нас потрясло: этот природный феномен или то, что мы лишь несколько минут назад так горячо спорили о Толстом.

Вдруг изображение в небе стало меняться: налетел ветер и внутри облака на наших глазах начались бурные метаморфозы. Лицо странно вытянулось, нос картошкой принял совершенно иную форму — тонкий, крючкообразный, он хищно навис над ухмыляющимися губами, огромная борода отлетела и осталась лишь острая эспаньолка... За несколько мгновений перед нами совершилось превращение в такую страшную мефистофельскую бесовскую личину, что Клыков, схватившись за голову, закричал:

— Я понял, понял! Не надо!..

Еще несколько секунд облако дрожало над нами, казалось, для того, чтобы увиденное навсегда запечатлелось в нашей памяти, потом налетел вихрь и в клочья разметал все по небу.

Потом мы не раз вспоминали этот день и это видение.

Архимандрит Тихон (Шевкунов)

КЛЯТВА ГИППОКРАТА

Для верующего истинным Врачом души и тела является Бог: «Я Господь, целитель твой» (Исх.15:26). Поэтому мудрый Иисус, сын Сираха, наставляет: «Сын мой! В болезни твоей не будь небрежен, но молись Господу, и Он исцелит тебя. Оставь греховную жизнь и исправь руки твои, и от всякого греха очисти сердце (Сир.39:9-10)». Призывая устранить главную причину болезней – грехи, он, вместе с тем, советует обратиться и к врачу: «и дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен» (Сир.39:12).

В святой Библии мы встречаем немало сведений о древней медицине. Для смягчения раны использовалось масло, для дезинфекции – вино (Лк.10:34). Очищенные раны перевязывались (Ис.1:6; 30:26). Практиковалось также лечение мазями и бальзамом (Иер. 8:22; 46:11; 51:8). В священных библейских текстах упоминается также глазная мазь (Откр.3:18). При переломе костей делались специальные повязки (Иез.30:21). Из медицинских средств упоминаются пластыри из смокв при нарывах (Ис. 38:21) и плоды мандрагоры (мандрагоровые яблоки), которые должны были помогать от безплодия (Быт 30:14). В Иез. 47:12 в качестве лекарства названы листья. Вино употреблялось как укрепляющее средство для желудка (1Тим 5:23); смешанное со смирной, оно использовалось для обезболивания (Мк.15:23).

О пользе врачей писали и святые отцы. «Как не должно вовсе бегать врачебного искусства, так не сообразно полагать в нем всю свою надежду. Но как пользуемся искусством земледелия, а плодов просим у Господа, или вверяем кормило кормчему, а молим Бога, чтобы спас нас от потопления, так, вводя к себе врача, когда позволяет это разум, не отступаемся от упования на Бога» (святитель Василий Великий).

«Клятва Гиппократа» представляет собой не просто моральный кодекс врача, но одновременно религиозно-этический документ, появившийся в языческом обществе. Автор текста клянется Аполлоном, Асклепием, Гигиеей и Панакеей. Бог запрещает клясться идолами. Господь наш Иисус Христос дал нам евангельские заповеди, первая из которых – любовь к Богу и ближнему (Мф 22.36-40). Христианская любовь есть исполнение всех нравственных требований (Гал. 5:14; 6:2; Рим. 13:8 и сл.; Кол. 3:14); она не оставляет места никаким социальным или расовым преградам (Гал 3.28) и простирается даже на врагов (Мф. 5:43-47; Лк. 10:29-37). Многовековой опыт показывает, что заповедь любви является самым действенным и плодотворным руководством для врача-христианина. В измененном виде «Клятва Гиппократа» сохраняла силу во всех христианских странах в течение веков.

Впервые в Европе «Клятва Гиппократа» была отменена во время Французской революции. Тогда же впервые в мире был узаконен аборт (1791-1810 гг.). Постепенная секуляризация европейской жизни вела к тому, что вместо измененной в христианском духе «Клятвы Гиппократа» стали появляться разные моральные кодексы и декларации врачей, приспособленные к безрелигиозному сознанию. Они лишены какого-либо духовного содержания. Если же оценивать «Клятву Гиппократа» с этических позиций, то она и сейчас должна быть признана значимой, ибо проникнута стремлением построить деятельность врача на высоких моральных нормах. «Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство». Многие ли врачи могут сейчас с чистой совестью сказать, что они руководствуются этим принципом?

С точки зрения христианства, самой значимой частью рассматриваемого нами документа является обет не причинять пациенту никакого зла: «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария». Тяжело сознавать, что именно эта часть «Клятвы Гиппократа» полностью отброшена. «По данным официальной статистики в России женщинами от 15 до 47 лет ежегодно убивается около 6,5 миллионов детей, из них 10 % криминально (это вся Швейцария). Такие масштабы убийств не снились даже Гитлеру и Сталину. Этот массовый террор родителей против собственных детей является кровавым фоном нашей жизни…».

Кто совершает эти аборты? Люди, окончившие медицинские институты и имеющие диплом врача. «Необходимо, чтобы медицина прекратила убивать жизнь и была абсолютно гуманной, боролась за жизнь и не противодействовала моральным принципам чистоты и святости. Напротив, служба здравоохранения в настоящее время активно действует как раз против указанных целей. В 1993 году минздрав России издал чудовищный приказ, расширяющий показания к прерыванию беременности независимо от срока. Среди показаний есть просто абсурдные. Например, «невротические расстройства». Ну у какой беременной нет невротических расстройств, когда беременность требует перестройки нервной системы? Да и вообще такого диагноза не существует. Дальше – синдром головокружения. У какой беременной нет головокружения? Без них беременность почти не обходится. Кроме того, в этом списке глухота, но глухая женщина может родить совершенно здорового ребенка. Дальше еще хуже. К этим показаниям отнесены аномалии костного таза, исключающие возможность рождения живого ребенка. Но ведь есть кесарево сечение».

Из современной «клятвы врача», которую дают окончившие высшие медицинские образовательные учреждения Российской Федерации при получении диплома, удалено запрещение убивать зародившуюся человеческую жизнь. Причина заключается в массовом безверии. Сейчас мы собираем ядовитые плоды. Об этом убедительно говорит архиепископ Уфимский Никон, который имеет высшее медицинское образование: «Современная российская гинекология, выросшая на яде атеизма, сейчас теряет остатки врачебных этических норм. Разве не обязанность гинеколога приложить максимум усилий для того, чтобы отговорить женщину от аборта? Больно от того, что повсеместной становится ситуация, когда женщине, пришедшей на прием к участковому гинекологу по поводу своей беременности, врач безразлично, с ходу, в лучшем случае заявляет: «Аборт делать будем или рожать?», но все чаще и чаще те, кто обязан лечить, заставляют (!) делать женщин аборты, пугая их вымышленными опасными последствиями … Нынешняя российская гинекология, уничтожая миллионы младенцев в утробе матерей ежегодно, лишает себя Божьего покровительства, святой благодати, того, что на практике называют врачебной интуицией, врачебным гением …» («Врач должен гордиться спасенными душами, а не убитыми детьми!»).

В конце «Клятвы Гиппократа» выражена уверенность: «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому» (в современной «клятве врача», естественно, этого нет). В приведенных словах явственно обозначился духовный горизонт этого документа, который родился в языческом обществе. Для врача-христианина, совершающего свой труд на основе евангельских заповедей, высшей наградой является спасение: всем нам доўлжно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал, живя в теле, доброе или худое (2 Кор. 5, 10).

Иеромонах Иов (Гумеров)

ЮМОР ПРАВОСЛАВНЫХ

– Господин президент, почему в столицах всех демократических государств регулярно проводят гей-парады и только в Москве они под запретом?
– Понимаете, парады обычно проводят победители...

Служит в одном приходе батюшка старой закалки. Подходит к нему на исповедь женщина средних лет и во всеуслышание начинает говорить, что грехов-то у нее нет. Батюшка слушал, слушал и говорит: «Иди отсюда, дочь моя, я святых не исповедую». А потом, обратившись к пастве: «Святых прошу на исповедь не подходить!»

Молодой верующий обратился к более опытному с вопросом: «Брат, должен ли я полностью отречься от мира?» «Не беспокойся, – ответил тот, – если твоя жизнь действительно будет христианской, мир сам отречется от тебя».

Встречаются как-то пятак и червонец и начинают беседовать о том, кто из них где был и что повидать успел в жизни?
Червонец:
– Да где я только не был: и на скачках, и в казино, и в ночных клубах…
Пятак:
– Эх! А я все по церквям да по церквям…

А вот эпизод из воспоминаний митрополита Питирима, в миру Константина Нечаева. Однажды, в 50-е годы, он стал свидетелем в чем-то трагикомичной истории. Все началось с того, что Патриарх Алексий (Симанский) показал ему телеграмму от одного архиерея: «Поздравляю Ваше Святейшество Первым мая». Святейший кратко, но крепко охарактеризовал отправителя. И действительно, репутация у этого несчастного архиерея была весьма дурная. Он считался предателем Церкви, идущим на поводу у властей. Зачем он мог отправить такую телеграмму? То ли переусердствовал, рассылая необходимые по протоколу поздравления, то ли хотел продемонстрировать свою лояльность по отношению к тем, кто держал под контролем переписку епископата... «Казалось бы, инцидент был исчерпан. Но через месяц подзывает меня Патриарх и говорит: «Костя, отправьте телеграмму». Подает деньги и текст. Телеграмма адресована тому самому архиерею: «Поздравляю Ваше Высокопреосвященство первым июня».