Архив номеров: 2010 год, выпуск № 9 (81)

Каков смысл жизни? Вопрос непростой, я думаю, мало кто может толком ответить. Для неправославного человека всё ясно и однозначно. Говорят: продолжать род. А если у человека детей нет, для чего он живёт? Чтобы творить... А если у него нет никаких дарований, для чего он живёт? Так долго можно перебирать...

Как-то я сподобился побывать в Ватопедском монастыре на Афоне, когда был ещё жив старец Иосиф, тот, из чьей келии, собственно, и явилась икона «Всецарица». И вот он мне сказал такую вещь: самое главное в жизни – это цель. Всё остальное – в подчинённом ей положении. Тогда в чём же смысл жизни? Для православных – в стяжании Духа Святого. Господь, из небытия в бытие, вселяет нас в этот мир, и мы живём, чтобы выполнить то назначение, которое на нас возложено на путях промысла Божия. Старец Силуан сказал: самое главное в жизни – знать волю Божию о тебе. Тогда ты будешь на правильном пути.

... Это самое сложное, узнать волю Божию о себе. Тут нужно молиться, во-первых. Священномученик Серафим Звездинский своих духовных чад в трудных положениях благословлял молиться и просить, чтобы Господь открыл волю Свою. И обстоятельства как-то складывались. А во-вторых, как сказал один покойный архимандрит (это, видимо, он с Афона привёз): когда Небо молчит, не надо ничего предпринимать... Мы невнимательны. Господь часто через какие-то обстоятельства, подтверждения изнутри и извне, нас старается подправить как-то, направить. При этом нужно быть в состоянии принять волю Божию. А если будешь желать только своего, может, Господь даже выполнит твоё, но это не будет то, что нужно. Господь даёт человеку свободу. Конечно, не безпредельную, ограничивает её в чём-то. Потому что человек, как ребёнок, не может своей свободой полностью распоряжаться. В любом случае, поэтому положен ему предел. Человек – существо ограниченное, да и жизнь его коротка, возможности невелики. Это то, что держит человека.

О смысле жизни человек много думал, родилась даже особая наука – философия. О ней очень хорошо сказал один архиерей, который был на экзамене в Духовной академии. Ему хотели показать уровень академии (тогда, до революции, он был выше университетского). И вот лучшего студента поставили, он блестяще отвечал. Архиерей остановил его и спросил:

«А что это за наука такая – философия?» – «Это наука о смысле человеческой жизни». – «Вы уверены? И сами вы с этим согласны?» Студент стушевался. Владыка сказал: «Философия – это наука о заблуждениях человеческой мысли».

Смысл таков, что любая наука может только подвести к истине, но указать её не может – это компетенция духовная. Кто-то, верно, заметил, что последнее слово науки – это первое слово истины. Возвестить, показать, открыть может только вера истинная. В обычной жизни мы стремимся к Истине. Господь сказал, что пришёл свидетельствовать Истину. Он свидетельствовал её Собою. И человек, если серьёзно к жизни относится, – стремится к Истине, в том числе в повседневной жизни. Он стремится знать истинные события – не то, что ему говорят, но что есть на самом деле. Ему важно узнать, где на самом деле произведена та или иная вещь – не подделка ли это? Берёт продукт и спрашивает: а это натуральное? Это проявление стремления к истине.

Мы хотим, чтобы отношения между людьми были искренние, стремимся к истинной любви, истинному чувству. Это естественно. Во всём мы ищем истины – настоящего, неподдельного, но вот когда вопрос касается веры, здесь – всё что угодно. Ничего себе! Как один владыка пошутил: мы обижаемся, когда про нас говорят неправду, может, и Бог может на нас обидеться, когда о Нём говорят неправду? Истина о Боге в высшей степени важна. Николай Сербский сказал очень хорошо: «Первые люди не много ещё знали, но всё понимали, потом стали знать больше, но понимать меньше, а последние будут, может быть, много знать, но ничего не понимать». Поэтому Господь говорит: «Блюдите, да никтоже вас прельстит» (Мф. 24,4).

О страдании и любви

О страдании есть замечательное слово отца Иоанна (Крестьянкина). Он говорит о том, что любовь несовершенна, если она не страдала. Даже Сам Бог, являя Собой полноту и совершенство Любви, прошёл путём страданий. Без страдания, говорит отец Иоанн, нет ни истинной любви, ни подлинного счастья. А что касается платы за неё смертью, то здесь нужно вспомнить слова Спасителя о том, что «кто погубит душу ради Меня, тот обрящет её». То есть истинная любовь сильнее смерти. Потому что она никогда не исчезает. Афонский старец монах Климис сказал замечательные слова: «Грядут времена, когда только любовь спасёт нас. Учись растить в себе любовь, всё остальное грех, хуже смерти. Только она – жизнь».

Если мы рассчитываем только на себя, если только человеческими средствами стараемся преодолевать свои препятствия, то мы терпим поражение за поражением. Если мы уверены в помощи Божией, если уповаем на Него, от всей души вверяем Ему свою жизнь, готовы Ему отдать её, отказываясь от своей самости, от надежды самим управить свою жизнь, тогда все препятствия с Божией помощью преодолеваются. Человек смертен, когда-то должен умереть, но если он со Христом, то он выходит победителем.

Можно убить тело, но любовь продолжает жить. Потому что это сущность души. Как об этом очень хорошо говорит святитель Иустин Попович, «любовь не есть свойство Божества, любовь есть сущность Божества». Человек, сотворённый по образу и подобию Божию, должен иметь своей сущностью любовь. Иначе это недочеловек, получеловек. Святитель прекрасно говорит: «Любовь к человеку без любви Божией есть самолюбие; а любовь к Богу без любви к человеку есть самообман».

Суть любви в том, чтобы изливаться на другого человека, приносить ему радость. В противном случае это эгоизм. Поэтому трагедии так называемой любви к человеку, которые доводят до самоубийства, связаны именно с самолюбием, а не с любовью в истинном смысле. Да, бывают, конечно, страдания любви, когда человек любит, а в душе происходит что-то и никто не может сказать, о чём она страдает... это вопрос очень серьёзный. У нас, к несчастью, понятия многих вещей утрачены. Названия только остались. Греки были народом по-своему мудрым, поэтому они очень тонко определяли оттенки того, что у нас теперь называется одним словом – любовь: различали филио, агапэ, эрос... Внешне что-то похожее, но внутреннее содержание, а тем более сущность, – чуть ли не противоположные.

... Апостолы просили: Господи, умножь в нас веру. Потому что всё, что есть в человеке доброго, оно по-настоящему в полноте без помощи Божией быть не может. Но и за нас никто не сделает. Отец Иоанн (Крестьянкин) говорил: никто не совершит наше спасение за нас или вместо нас. А помочь нам в этом призвано страдание. Конечно, сила Божия, прежде всего, но и страдание... Говорят: кто хочет научиться свободе, должен преодолеть страдание. Ну, страдание, может, высоковато. Если научимся преодолевать дискомфорт спокойно, уже будем более свободны.

О сердце и совести

Совесть – она свойство души, печать Божества в человеке, она ему является неким первообразом. Это голос Божий в человеческой душе, к которому надо прислушиваться.

К сердцу мы прислушиваемся, но оно часто бывает нечисто. И если так, то его голосу опасно внимать. Вот тут совесть начинает подсказывать: что-то не то... Но человек старается заглушать голос совести. Ведь есть такое понятие – лукавая совесть. Это когда она начинает искать какие-то пути, оправдывать что-то – тут, наверно, человек вступает в некое умствование. Правда, в том, что люди говорят не всегда то, что они чувствуют на самом деле.

Откуда всякие страшные преступления, извращения? Страсть подталкивает человека, и он идёт у неё на поводу и пытается оправдать всё это, не слушая голоса совести. Но это очень сложный вопрос.

Мой батюшка любил такое изречение: христианство – это не философия, христианство – это жизнь. Это обстоятельства жизни, это то, что происходит с каждым человеком. Со всеми нами... Мы должны молиться, просить помощи Божией и вразумления, как поступить. Не всё так просто. Если в нас появляются сомнения, одна часть души говорит «да», а другая – «нет», значит, это уже диалог. Тогда кто второй? Совесть? А может, ещё кто-то? Ведь если мысль приходит, она приходит откуда-то. Не всё то, что есть в нашем сознании, есть плод нашего мышления. Мы часто прислушиваемся к чему-то или с кем-то собеседуем. Почему говорят: «человек сошёл с ума»? (То есть со своего ума – на другой ум, который им начинает уже управлять.)

Беда современных людей в том, что они живут на несколько фронтов сразу. Молодёжь, она одновременно и слушает, и смотрит, и у неё внимание расстраивается. Это, знаете, момент серьёзный, потому что, когда ты говоришь о чём-то или что-то делаешь и одновременно думаешь, а как это выглядит, – происходит некое раздвоение личности. И человек отвлекается от сущности дела. Соединяет с ней, приучает по-настоящему к сосредоточенности именно молитва, когда никаких мыслей не должно быть, кроме самой молитвы, кроме обращения к Богу.

...Только в Церкви вся полнота Истины. В церковных добрых традициях. Похвально идти путём предков. Если, конечно, они шли прямым путём. И мы дерзаем именно так говорить о наших предках, потому что так жила Русь в своей массе. Она шла тем путём, которым нужно идти, то есть путём веры, почитания старших и предков. Не нужно увлекаться сиюминутными веяниями. Может быть, и что-то хорошее к нам входило, но прежде многие вещи в нашем народе переплавлялись, приобретали свою самобытную форму. Нужно жить проще. Усложнение жизни занимает время, а жизнь коротка. Пушкин, Державин, Глинка, Чайковский написали великие произведения – в те времена, когда не было такого технического прогресса. То есть нужно как-то по-иному вести жизнь, не увлекаться ветрами скоротечности, быстрой смены всего. Аристотель сказал, что множество знаний ещё не предполагает наличие ума. Увы, часто это про нас – даже не знания у нас, а информация. Недавно скончался артист Вячеслав Тихонов, я был с ним знаком. Как-то освящал ему дачу, потом мы сидели, чай пили, я ему и говорю: «Земная-то слава – это мыльный пузырь». А он отвечает: «Отец Валериан, слава была у Пушкина, у Шаляпина, а у нас – популярность». И нам можно сказать – знания были у Ломоносова, Аристотеля, а у нас – информация. Потому что знания – это то, что пропущено через опыт, что уже вошло в твой навык. К основательным знаниям, основательным чувствам, основательным делам – вот к этому нужно возвращаться. Это ещё продлит жизнь. А увлечения всякими генетическими изменениями, виртуальными реальностями – это уводит и от настоящей реальности в земном смысле, не говорю уж о духовной. В детстве я, конечно, не понимал сказку, в которой говорилось: «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Потом я понял: это, наверное, прогресс или наука. Нужно возвращаться к духовной реальности – тогда мы ещё поживём. На самом деле перспектива только в этом. Прогрессу – от паровых машин до компьютерных технологий – ну, сто лет. Но в это время как раз и возникли основные экологические проблемы, которые, как мы видим сейчас, перекраивают климат планеты. Надо поспокойнее жить, придерживать стремление к излишествам...

Главное – на духовной основе восстановить воспитание. Вот сорок лет назад представить то, что происходит сейчас, было невозможно. И как будет через сто лет, я не знаю. От нас нужны труды, а как Господь всё устроит – это не знаю. У нас вот сейчас причащают детей по воскресеньям – больше ста человек. А раньше несколько детишек было – и всё. Я слышу иногда от детей: «Я буду священником», а другой говорит: «Я буду воином». Сердце радуется. Но откуда это? От родителей? Нет. Неведомы нам пути Божии.

Протоиерей Валериан Кречетов

Тем, кто читал Библию, знакома история, которой начинается пятая глава книги Деяний апостолов. Напомню, о чём там идёт речь. «Некоторый же муж, именем Анания, с женою своею Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принёс и положил к ногам Апостолов» (Деян- 5,1-2). Поступок замечательный, с какой стороны ни смотри. Ныне кто так поступает? Распрощаться с нажитым, продать и отдать деньги общине, пусть даже какую-то часть оставив себе, – не всякий к такому расположен.

Что с того, что утаили, приберегли на «чёрный день»? Нас и Писание учит: «Покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность» (2 Пет. 1, 5). Видно, Анания и Сапфира порассуждали, прежде чем принять решение, а уж потом и сделали так, как мы прочитали.

Но такое их рассуждение Богу не понравилось. Совершился суд, и оба были погребены друг за другом с разницей в три часа. Шли послужить Богу, а нашли смерть. В чём причина?

«Чем ты владел, не твоё ли было, и приобретённое продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце твоём? Ты солгал не человекам, а Богу» (Деян. 5,4). Солгали Богу! Не предполагала эта супружеская чета, чем закончится их «благотворительность», и утаённое не спасло.

Когда я впервые познакомился со Священным Писанием, мне этот случай тоже показался невероятным: оказывается, говоря ложь людям, я лгу Богу, и меня может постигнуть та же участь, что и Ананию. Но ничего со мной не происходило, хотя и обманывал – как без этого проживёшь. С годами, размышляя над Писанием, стал понимать, что тогда, в апостольские времена, по-другому не могло и быть. Созидалась Церковь Христова, закладывался её фундамент, строилось не на время. Обетование Божие говорит: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Мф. 16,18). Каждый камень, заложенный в фундамент Христовой Церкви, должен быть безупречен, без «пятна и порока». Тогда врата ада не одолеют. Не думало об этом семейство Анания, и Бог отверг их жертву.

Всякое дело, какое бы оно ни было, если в основании имеет ложь, не устоит, разрушится, будь то семья, бизнес, идеология. Говорят, мол, «все так делают», без этого не прожить. Не надо себя сравнивать с другими, – ты образ и подобие Божие, с Ним и сравнивай, соизмеряй свои дела и поступки.

«Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх. 23,1-2). Всё, что строится на лжи, не устоит. А у нас часто серьёзное дело строится на трёх известных «китах»: авось, небось да как-нибудь.

Почему же такое случилось тогда и почему сегодня подобное не случается? Ведь на самом деле Анания и Сапфира обмануть пытались не Бога, а Петра, задавшего им этот вопрос. Нередко и мы на вопросы, нам задаваемые, не говорим всю правду. Знаю таких, кто покупает свечи не в храме, а на стороне, где цены ниже, и эти свечи приносит в храм как жертву Богу. Копейка же попадает не в церковную кассу, не на храм, а в руки не всегда добросовестных людей, и неизвестно, на что она будет потрачена. Кого обманываем? Не нужна Богу свечка, Он Сам – Свет.

Почему же нам всё сходит с рук, ничего как будто не случается? Потому что Христос пришёл, чтобы спасать, а не губить. Миловать и прощать. «И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришёл не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день» (Ин. 12,47-48). Всякая неправда наша со временем обернётся против нас.

Мне много писем приходит, стараюсь на все ответить по мере сил и разумения. В одном письме молодой мужчина спрашивает совета, как быть, если до женитьбы имел связь с женщиной, родился ребёнок. Вступая в брак, утаил от невесты этот факт, не сказал об этом и на исповеди у священника перед венчанием. Теперь боится, что рано или поздно жена узнает об этом, и живёт в постоянном страхе быть разоблачённым. Боится, что разрушится семья, уйдёт жена, а терять не хочется. Спрашивает у меня, как устроить, чтобы все были довольны без последствий для него самого.

Бог устами апостола Павла нам сообщает: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт» (Гал. 6, 7).

Закон сеяния и жатвы состоит в том, что сеем маленькое зёрнышко, а вырастает колос. Жать придётся, хочешь ты того или нет. Посеял маленькое зло – пожнёшь большое. То, что сегодня с нами происходит, что, может быть, не нравится нам, посеяно было раньше, а сейчас наступила жатва. Приходится исправлять, а это всегда труднее, чем созидать вновь. Что-то исправить уже невозможно. Но поступать надо по правде Божией, не думая о последствиях. Последствия – не наша область, а Божия. Надо дать место Богу, Его воле.

Мы ведь как думаем: если я сделаю так, как учит Евангелие, то случится то-то и то-то... И рисуем в умишке своём страшные картины последствий, забывая, что человек предполагает, а располагает Бог. Возможно, и потеряешь в чём-то, пострадаешь, но всегда потерянное меньше того, что могло бы быть, и оно – кратковременное. Апостол Павел пишет: «Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8, 18). Не сетуя на судьбу, не кляня Бога, неси свой крест. Не бойся даже смерти, она побеждена на Кресте. На Пасху мы слышим: «Смерть! где твоё жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор. 15, 55). Для живого смерти нет, а для умершего – уже нет.

Не надо бояться и болезни. Многие святые были больны, Бог их не исцелял. Апостол Павел пишет: «Ераст остался в Коринфе; Трофима же я оставил больного в Милите» (2 Тим. 4, 20). У Павла было не так уж много сотрудников, чтобы больного Трофима оставить больным. Мог бы исцелить, ведь исцелял многих, но, видно, такова была воля Божия.

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Болезни бывают у нас от греха. Они ослабляют страсти, и человек приходит в себя, и кто переносит болезни с терпением и благодарением, тому вменяются они вместо подвига и даже более... Вместе с тем нужно веровать и надеяться, что если Господу Богу угодно будет, чтобы человек испытал на себе болезни, то Он же и подаст ему силу терпения».

«Знаем, что любящим Бога, призванным по [Его] изволению, всё содействует ко благу» (Рим. 8, 28). Бог нас направляет на делание добра. Посеешь добро – добро и пожнёшь, это тоже закон. Многие в этом убедились, и в жизни нашей этот закон действует.

Бог, дав нам заповеди, не имел цели обременить свой народ, а желал спасти: «Слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом, и ходите по всякому пути, который Я заповедаю вам, чтобы вам было хорошо» (Иер. 7,23). Кому хочется, чтобы было хорошо, слушайтесь гласа Божия. Бог желает общения с нами, но не на наших, а на Его условиях. Право это Он имеет, будучи нашим Творцом, принявшим на Кресте все грехи мира, а значит, и мои.

В прошлом году пришлось месяц лежать в хирургическом отделении. Из-за онкологии много других проблем возникает, организм разрушается. Был солнечный март. В палате девять человек, половина после операции – неходячие, я тоже. Некоторые больные тяжёлые, были двое безнадёжных. В палате жара, через огромные окна солнце палит, до батареи отопления не дотронуться. Телевизор включён на всю мощность, разговоры, кто-то стонет от боли, звонят мобильники. Обстановка тяжёлая, со всех сторон матерщина. У многих на шее крестики и образки на тумбочках, и все чают исцеления.

Мне такая обстановка уже привычна – видел всякое и всякое испытал за годы болезни. Утром и вечером про себя читаю по молитвослову правила и Библию. Многих это раздражает. Напротив меня парень лет тридцати корчится от боли, стонет, злобно приговаривая: «За что?» – и мне этот же вопрос задаёт. Пообещал ответить ему позднее, когда успокоятся боли, не в горячке, спокойно и с рассуждением. Просил его: только не кляни Бога, ругай меня, я не обижусь. Операция у него была несложная, но послеоперационный период действительно тяжёлый, боли сильные. Через пару дней боли стали стихать, парень стал веселее, можно было приступать к разговору.

Ещё до операции, когда состояние его было лёгким, он в палате много рассказывал о своих прежних похождениях. Работал он на большом автофургоне, ездили с напарником на юг, возили фрукты, овощи. Брали негодный товар подешевле, сбывая на Севере как годный, имели хороший доход. Случалось, в дороге их останавливали, забирали наличные деньги, ломали машину, избивали. После таких случаев они с напарником, увидев на трассе какого-нибудь пешехода, останавливались и на нём изливали злость, избивая до потери сознания... Парень был здоровый, и я представлял, каково было их жертве. Весело рассказывал и о других греховных поступках из своей жизни.

На его груди на толстой золотой цепи висел огромный крест. Я напомнил ему то, что он нам рассказывал о собственной прошлой жизни. Прочитал ему из Библии стих: «Что посеет человек, то и пожнёт».Это и был ответ на его вопрос: «За что?» Те, им избитые (а был это не единственный случай), тоже, возможно, задавались этим вопросом. Посоветовал парню покаяться и изменить жизнь. Немного поговорили ещё. Трудно спорить с Писанием – он отошёл и вопросов больше не задавал.

Позднее, уже выйдя из больницы, в местных теленовостях увидел этого человека. Он задержал преступника, заступившись за пострадавшего. Оказалось, что этот человек был способен и на хорошее. Порадовался за него: всегда бывает радость, когда видишь добрые дела, совершаемые не корысти ради.

Христос сказал: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф. 5,16). Добавить к этому нечего.

Иеродиакон Варнава (Трудов)

В будущей России образование не должно отделяться от духовного воспитания – ни в народной школе, ни в гимназиях, ни в профессиональных училищах, ни в университетах. Образование само по себе есть дело формальное. Оно даёт формальные умственные умения – сосредотачиваться, читать, писать, считать, описывать, анализировать, исследовать, проектировать. Оно развивает память и даёт ворох отвлечённых сведений, не предрешая ни жизненного содержания, ни качества, ни цели, ни духа. Всё это необходимо и полезно, но недостаточно; всё это служит и злодеям для их дурных целей. Философ Гераклит был прав: никакое «многознание не научает иметь Ум». Образование одной памяти рассудка оставляет человека полуобразованным и безпринципным, придавая ему самомнения и изворотливости. Полуобразование уводит от духа и от Бога. Безпринципность ведёт на службу к дьяволу.

Всякое образование начинается с грамоты и школы. Поэтому судьба будущей России лежит в руках русского учителя — преподавателя школы и гимназии, а также профессора, который есть учитель учителей. Важнейшая задача русского общества и правительства – выдвинуть кадр народных учителей, идейно преданных своему делу, способных не только «обучать», но и духовно воспитывать, и спаянных единством национально-патриотической убеждённости. Русский народ, изживший смуту в страданиях и унижениях коммунизма, с радостью и доверием пойдёт за этим кадром.

Русский учитель должен продумать и прочувствовать до конца свою великую национальную задачу. Он не специалист по ликвидации безграмотности, а воспитатель русских детей. Он должен знать и понимать, что дело не только в развитии наблюдения, рассудка и памяти, а в пробуждении и укреплении духовности в детях. Поэтому он должен сам твёрдо и ясно постигнуть, что есть духовное начало в человеке, как надлежит будить в детях, укреплять и развивать религиозное чувство, совесть, достоинство, честь, художественный вкус, братскую солидарность, Православие, чувство ответственности, патриотизм. И самое обучение должно происходить на духовно-воспитывающем материале сведений и фактов. Самая идея преподавания должна быть обновлена, а методика обучения – разработана заново. Всё, что воспитывает духовный характер человека, – всё хорошо для России, всё должно быть принято, творчески продумано, утверждено, насаждено и поддержано. Всё, что не содействует этой цели, должно быть отвергнуто, хотя бы оно было принято всеми остальными народами.

«...Как наше слово отзовется»

В моей юности, в девятом классе, в кабинете русского языка и литературы на стене было приведено мудрое высказывание: «Словом можно убить, словом можно спасти. Словом можно полкиў за собой повести». Мы, упрямые подростки, не особо придавали значение этому высказыванию. Но жизнь подставляет свои доказательства. И приходят на память уже другие слова: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Есть у меня знакомый, сейчас уже солидный человек в возрасте, Православный христианин, который с особым трепетом относится к любым словам. Потому что знает – у любого, даже, казалось бы, безсмысленного высказывания, могут быть неожиданные последствия.

Давно, когда он еще был студентом, пришлось столкнуться ему с упрямым преподавателем, непонятно за что невзлюбившим его. Невзлюбил он его на лекциях, не одобрял на практических занятиях и пообещал: экзамен мне ты не сдашь. Пришло время сессии. И вот все экзамены сданы на отлично. Остался один – у упрямого преподавателя. Долго спрашивал он студента. Предлагал задачи, проверял конспекты. И -так и не поставил положительной оценки. Пришлось вместо летних каникул готовить несданный предмет. Молодой человек подошел к делу со всей серьезностью – попросил, чтоб его подтянули ребята из отличников, сам изучил все учебники вдоль и поперек, прорешал все задачки в задачнике. Но, как ни старался, преподаватель выше тройки ему так и не поставил.

Начался новый учебный год, с тем преподавателем нашего студента больше ничего не связывало – курс закончился. Но вот обида осталась. И когда кто-то из ребят, помладше курсом, спросил у него мнение об этом преподавателе, он в сердцах бросил: «Да чтоб он помер!». Сказал – и забыл о сказанном, мало ли что мы говорим в минуту гнева... А наутро пришлось вспомнить: у входа в институт висела табличка с некрологом. В тот же вечер преподаватель скоропостижно скончался.

Скорее всего, это просто совпадение. Но ведь кто знает... Придя к вере, мой знакомый посчитал этот свой поступок основанием для серьезной исповеди. «Даже если и нет в этом моей прямой вины, – говорил он, – желать человеку смерти все равно нельзя. Даже и не всерьез... С тех пор прежде, чем что-то сказать, я внимательно думаю – а как отзовется мое слово?»

«Может, услышит меня Господь...»

Когда я работала еще в светской газете, в отделе социальных проблем, было у меня одно интересное знакомство. Приезжала к нам в отдел наша давняя читательница, уже старушка, приезжала издалека, почти что с окраины области. Навещала детей, а перед отъездом заходила в редакцию – просто пообщаться, расспросить о делах, рассказать о себе, а то и угостить плодами своих трудов.

Не вспомню сейчас, как ее звали, но врезалась в память одна история, которую она мне как-то рассказала.

– Я ведь раньше, до того как на пенсию ушла, – начала она свой рассказ, – работала в нашем районном роддоме. Много детишечек руки мои приняли, а ведь и убили – тоже много. Неверующая была, аборты делала. Руки у меня, можно сказать, по локоть в крови. Она тяжело вздохнула и посмотрела на свои руки – с таким сожалением и болью, что ее саму стало жалко.

– К вере, когда пришла, – продолжила она, – каялась, конечно. И каждый день каюсь, батюшке нашему на каждой исповеди говорю, что страшная грешница я. И боюсь ведь: как отвечать перед Господом буду, когда на тот свет уйду? А особенно страшно стало мне, знаешь, дочка, когда? Вот я тебе сейчас историю расскажу – если б не своими глазами видела, сама бы не поверила. Была у меня коллега, тоже гинеколог, женский врач.

Помоложе меня маленько. Так вот, почти все аборты, которые у нас в районе женщины делали, – все на ней были. Она никому не отказывала, даже если и нельзя было делать – все равно делала. Бабы-то наши, кто не хотел, чтоб знали о беременности родные да односельчане – всегда к ней шли. Никому не отказывала. Ну, деньги тоже брала, конечно. Не мне ее осуждать, сама-то лучше ли... Жалко мне ее. Я-то, старая, к вере ближе к пенсии пришла. Тоже ведь, как она, малышей этих, что в утробе матери только-только зародились, за людей не считала. Удаляли, как аппендицит, ни о чем не думая. А как узнала все – ужаснулась тому, что делала. Пришла в роддом наш, в консультацию, женщина та уж заведующей была. Я к ней: «Так, мол, и так, что ж мы делаем-то?! У нас тут у всех руки в крови запачканы! Нельзя так, надо сделать что-то...» А она мне только в лицо рассмеялась. Мне так горько стало... Не сдержалась, говорю: «Накажет тебя Бог». А она дальше смеется. Не послушалась, значит. Ушла я. А буквально через неделю – слышу – несчастье. Умерла она, да так, что, когда я вспоминаю, до сих пор волосы на голове шевелятся... Кровь горлом у нее пошла, внезапно. И так сильно, что ни остановить, ни помощь никакую ей оказать не успели. Так и захлебнулась в крови-то... Все мы за поступки свои отвечаем. Дал бы Господь только время покаяться, искупить грехи свои здесь, пока жива еще. Дает пока Господь силы – в храм хожу, батюшке нашему помогаю, да еще вот отговариваю сельчанок наших от аборта, рассказываю, сколь страшно это. И за деточек, мною погубленных, молюсь. Может, услышит меня Господь, простит...

Татьяна Горбачева

Рождённый в рубашке

Своего мальчика я считаю Божьим подарком, т.к. он родился в рубашке. До того мне было видение – наблюдала, как облачают его ангелы в белое одеяние. До Сандро я потеряла пятерых детей. Все они рождались здоровыми, но почему-то на третий-пятый день умирали. Ни я, ни мой муж Сосо не имели на сердце чего-то плохого и не понимали, за что нас наказывают. Поэтому мы решили усыновить ребёнка и даже приступили к поискам. В это время я снова забеременела... А перед этим вижу сон: пожилая женщина держит в руке окровавленный нож, режет младенцев, а сама плачет. Увидела меня и взмолилась: «Скажи Сосо, пусть избавит меня от этой муки. Я его бабушка Даро. Пусть поможет моей душе! Сам поймёт как...»

Проснулась я, вся дрожа. Тут же спросила у Сосо:

– Кто была твоя бабушка? – и рассказала сон.

Выяснилось, что Даро была известной абортёршей. Перед смертью очень мучилась и умоляла всех:

– Молите Бога обо мне! Не оставляйте одной в аду!

Но она скончалась в такое время, когда Церковь почти никто не признавал. Никому и в голову не пришло утруждать себя молитвами о покойнице. Когда я это всё узнала, сразу же поняла, из-за кого мы страдаем. На второй же день пришли мы к моему духовнику и заказали панихиду по усопшей Даро, освятили её могилу и раздали милостыню. И, как ответ на наши действия, увидела я ночью сон: принесли мне ангелы младенца и надели на него рубашку. Как-то сразу успокоилась и поняла, что моему сыну ничего не угрожает.

Анна, г. Тбилиси

Мой хранитель

Я встретила эту женщину с ребёнком по дороге в одну деревню в Имеретин. Она ждала рейсовый автобус. Сели мы рядом. Нино Макаридзе рассказала мне свою историю и тем самым сделала долгую дорогу короткой:

– Пока я не стала студенткой, то даже в Кутаиси не была. Я и две мои однокурсницы вместе сняли квартиру, куда часто заходил брат одной из подруг и оставался ночевать. Резо сразу положил на меня глаз и стал клясться мне в любви. И я влюбилась, тем более что внешность у него была впечатляющая и характер неплохой. Я ему полностью доверилась.

Однажды он пришёл в такое время, когда никого не было дома, и случилось то, что должно было случиться... После этого Резо изменился, стал как будто избегать меня, хотя я забеременела. Узнав об этом, он будто с ума сошёл:

- Разве время сейчас ребёнка заводить?! Убери его немедленно!

Что мне было делать? Родители бы меня не простили. Договорилась с врачом. На аборт меня должен был отвезти Резо. Я уже собиралась выйти из дома, как позади меня в комнате будто зажглась лампочка. Оглянулась – и чуть в обморок не упала. От шифоньера до зеркала шёл яркий луч света. Я приблизилась к зеркалу и увидела своё отражение, а за ним – какое-то светящееся существо. Оно посмотрело мне в глаза, потом на мой живот и сделало отрицательный знак головой: «Нет». После этого видение исчезло, а я от страха потеряла сознание.

Когда пришла в себя, то обнаружила, что лежу на полу, а над головой у меня стоит Резо. Я заявила:

– Даже если умру, всё равно рожу этого ребёнка! А ты уходи. И никто от меня не добьётся, от кого я рожаю. Отстань от меня!

Резо стал меня ругать, но я его даже не слушала. Тогда мне было 20, а ему 23. Не хочу вспоминать, что я перенесла, когда стал виден живот, тем более что я так и не призналась, кто отец ребёнка. Родители даже избили меня, но ликвидировать беременность не потребовали, особенно когда узнали, что из-за врождённой патологии второй раз стать матерью у меня, может быть, не получится.

От духовника я не скрыла, какое чудо сохранило мне дитя. Он прослезился и сказал:

– Это тебе Ангел-хранитель явился. И раз ты его послушалась, он и в будущем тебя не оставит.

Так и случилось. Как только Резо увидел сына, настолько полюбил его, что попросил у меня прощения. Ребёнку было два года, когда мы поженились. Резо и сейчас жалеет о том, что желал смерти своему сыну, так сильно любит его.

Закончила Нино свой рассказ и обняла сидящего рядом 11-летнего мальчика.

Инга Джакели

- Это еще при советской власти было... Поехала я тогда тетку навестить в поселке. И, когда уже прощались, она попросила передать в церковь от нее сто рублей...

- Хорошо! – кивнула я. – А что сказать-то, на что эти деньги...

- Да передай и всё, пускай на церковные нужды пустят. А куда? Не надо и говорить... У меня так решено.

- Хорошо! – говорю. – Обязательно передам.

- Ты возьми деньги-то... Мне пенсию вчера принесли.

- Оставь себе, – говорю. – Я всё равно тебе хотела денег оставить, но коли не берешь, в церковь за тебя занесу...

- Ты за себя, Светочка, занеси лучше.

- И за себя занесу. За тебя сто рублей. И за себя – сто. Как раз те двести рублей, которые и хотела тебе оставить...

На этом мы и простились с теткой, а когда я вернулась в город, дела меня там замотали, неурядицы разные... В общем, откладывала я исполнение своего обещания, откладывала, а потом и вообще позабыла о нём. И не вспомнила бы, если бы тетка сама не напомнила...

В ту ночь, под утро, я ее во сне увидела. Стоит с образком Николая Чудотворца в руках и на меня смотрит укоризненно.

- Ты просьбу-то мою, Светлана, забыла?

- Какую просьбу?!

- Дак в церковь я тебя просила сходить...

- Ой, – говорю. – Прости, тётенька! Сегодня же побегу!

- Дак уж сбегай! – говорит тетушка. – И кроме тех денег, которые обещала отнести, отпевание закажи.

- По кому?!

- А вот пойдешь заказывать и узнаешь...

И пропала из сна. Вернее, это я проснулась...

Муж с телеграммой у кровати стоит. Оказывается, телеграмму принесли. Написано там, что тетка моя померла... Через три дня похороны.

Ну, я вскочила и первым делом в церковь побежала... А рано еще было... Церковь только открылась, одна свещница за прилавком своим копается. Рассказала я ей про свой сон.

- Да, – говорит. – Обязательно надо вам с батюшкой посоветоваться.

- А где его найти?

- Сейчас Литургия скоро начинается... В алтаре батюшка, ты подожди, а после службы обязательно подойти и расскажи всё...

Ну, я отстояла службу, потом подошла к священнику, рассказала, какая меня печаль к нему привела.

Он сказал, что отпевание обязательно заказать надо...

- А я, – говорит, – землю дам, и вам надо будет, если на похороны поедете, посыпать ее на гроб, или потом на могиле покойной рассыпать...

Тут же и совершил отпевание.

- А деньги куда отдать? – спросила я.

- Какие деньги? – удивился священник. – Свещница говорит, что вы заплатили, что положено...

- Не, – говорю я. – Это другие деньги...

И рассказала ему о тёткиной просьбе, которую я обещала исполнить.

- Ну, это куда вы пожелаете... – сказал батюшка. – Мы сейчас образ Николая Чудотворца собираемся реставрировать, можете на реставрацию пожертвовать.

И он подвел меня к иконе, в темноте которой только глаза Святителя и можно было разглядеть.

Но, присмотревшись, я сразу узнала икону.

- Батюшка! – говорю. – Такой же образ Николая Чудотворца у тетки висел. Только маленький, в типографии напечатанный. И сегодня во сне я ее с этим образком в руках видела.

- Ну и слава Богу... – сказал священник. – Видно, на реставрацию этой иконы ваша родственница и пожертвовала деньги...

Взял он у меня сто рублей, которые я ему приготовила, и опустил в копилку, стоящую под иконой.

- Хорошая история... – сказал я, когда моя собеседница замолчала.

- Да, – сказала Светлана. – Только на этом моя история не закончилась. Продолжение было у нее... Похоронили мы тетку, как положено, ну и снова пошла обычная жизнь. Семья... Работа... Хлопоты... А летом мы поехали в отпуск на юг... И вот там еще одна история приключилась.

Взяли с мужем напрокат лодку и поплыли в море, рыбачить. Выплыли, куда нам показали, бросили якорь.

Только рыбалка не задалась. У мужа пару раз клюнуло, а у меня и не клевало совсем... В общем, закинула я удочку, а сама на надувном матрасе в носу лодки устроилась. И заснула, конечно, а когда проснулась, смотрю, муж тоже спит, и сколь времени это безобразие продолжается, неизвестно, только я обгорела вся на солнце. Муж тоже обгорел сильно. Сидит на кормушке и по сторонам смотрит.

- Чего, – спрашиваю, – головой крутишь?.. Поплыли скорее к берегу, пока совсем не сгорели...

- Поплыли... – говорит муж. – Только скажи, куда плыть, если знаешь.

Я думала, что шутит он, но повернулась назад, а там никакого берега нет. Кругом море... Это пока мы спали, нас сорвало с якоря и утянуло неизвестно куда. И чего мы только не делали. И кричали... И по солнцу сориентироваться пытались, только не очень удачно определились, полчаса гребли в этом направлении, а никаких признаков берега нет... Бросили весла, сидим, сами не знаем, что дальше делать... Главное, что день, а вокруг ничего – одно море. Как будто потоп был и мы с мужем вдвоем на всем свете остались. Подумала я так и тут теткину икону вспомнила...

- Николай Чудотворец! – говорю. – Хоть ты вразуми нас, непутевых... Бормочу это, пытаюсь перекреститься, а сама плачу...

Но тут муж на меня закричал:

- Кончай реветь, дура! Вон лодка какая-то плывет! Схватились мы за весла, гребем, сколько сил есть. Ну, слава Богу, не пустая лодка оказалась.

Дед какой-то сидит в ней.

- Дедушка! – муж говорит. – Скажи, ради Бога, в какую сторону берег?

Дед махнул рукой, чтобы мы за ним плыли, и вроде и не греб совсем, а только, чтобы не отстать от него, мы изо всех сил на весла налегли...

И все равно не догнали его. Пропал он... Но тут уже берег мы увидели. Слава Богу, добрались до места!

Вначале, конечно, только мазилками разными мазались, от ожогов лечились.

А потом я о старике задумалась, кто это был спаситель наш...

И когда вернулись домой, первым делом к своему батюшке побежала. Рассказала о своем приключении, а потом спрашиваю, за кого молиться теперь, за кого свечку поставить...

- Так ему и поставь! – говорит священник и к иконе меня подводит.

К той самой, на реставрацию которой я деньги давала. Только тогда темная икона была совсем, не разглядеть ничего. А теперь очистили, и икона словно светом изнутри озарилась и смотрит с нее на меня тот самый старичок, которого я в лодке видела...

- Так это Николай Чудотворец и был? – спросил я.

- Батюшка говорит, что он... – сказала Светлана и перекрестилась. – Я теперь ни одного акафиста ему в церкви стараюсь не пропускать...

Николай Коняев