Архив номеров: 2010 год, выпуск № 10 (82)

В это невозможно было поверить – я окажусь паломницей на Святой Земле?! Давным-давно я запретила себе и мечтать о таком счастье. Ведь несколько лет назад, когда уж очень закручинилась о том, что никогда не смогу побывать в столь дорогих душе местах, мне приснилось, будто из моего окна видна… Елеонская гора! И я утешилась: чего же еще мне и желать! Но вот – сбылось и несбыточное…

Белый-белый город словно бы вырос из-за очередного поворота дороги. Даже в ночной темноте – а в Израиле темнота падает рано, уже в шесть часов не видно ни зги, – он сиял белизной.

Дело в том, что у Иерусалима особый статус-кво, согласно которому все дома в нем могут быть построены только из местного белого камня …

Да ведь, наверное, и Москва не случайно примерно с XIV века из деревянной стала белокаменной. Русские Православные люди приходили в Святой град Ерусалим, дивились его красоте – и потом старались что-то перенять в родных краях.

Трудно представить, что еще немногим более столетия назад весь Иерусалим умещался на крохотной территории в один квадратный километр. И только сравнительно недавно город начал расти вширь – да и вырос в мощный мегаполис.

Мы еще не раз за неделю паломничества увидим Иерусалим во всей его нынешней необъятной шири, пройдем по его узким улочкам и днем, и ночью. Но первая встреча навсегда останется в сердце. Белокаменная столица…

А еще в Иерусалим нельзя ни приехать, ни прийти. Можно только взойти. Так и в Евангелии говорится: «Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел впереди их…» (Мк. 10, 32). И, наверное, так говорят не только оттого, что город находится высоко в горах, но и потому что надо взойти в него душой. Подняться над всем суетным, мелким, сиюминутным.

И вот она, площадь перед храмом. На ступеньках стоят, сидят, смеются, что-то обсуждают, щелкают фотоаппаратами люди в самых разнообразных нарядах. Но это еще не много: то ли дело в большие праздники! А в этот утренний час не слишком многолюдно было и в храме. Повезло! – не придется долго стоять в очереди к Кувуклии. Но и эти драгоценные минуты ожидания очень нужны, чтобы собраться с духом перед тем, как войти в Гроб Господень. Святая Святых!..

Придел Ангела. Вот здесь, во глубине отверстого гроба, на камне сидел Ангел и обратился к женам мироносицам со словами: «Что ищете Живаго с мертвыми? Что плачете Нетленнаго во тли?» – впрочем, это из стихир тихо звучащего в душе Пасхального канона. Сейчас кусочек этого камня вложен в мраморный постамент, стоящий посреди придела Ангела, прямо у входа в Гробовую пещеру… Туда, где лежал обвитый погребальными пеленами Распятый Христос…

Сквозь слезы вижу дрожащие огни лампад, каменное ложе, принявшее Тело Христа…

Господи, прости!..

…Мы еще сможем пройти по Храму, увидеть великие святыни, о которых (да и то далеко не обо всех) прежде только читали; поднимемся к самой Голгофе – чтобы пасть у подножия Креста… И вновь в покаянии просить: «Прости, Милосердный Господи!..»

И на выходе из Храма еще раз припасть к камню Помазания, а потом – неизреченная милость Господня! – и помазаться елеем. Греческий монах словно специально к нашему приходу принес свежее масло для лампад, а старым маслицем помазал всех, кто пожелал.

Точнее – кто был рядом, ведь вряд ли кто-то отказался бы помазаться этим святым маслом!

…Бейт-Лехем значит «город хлеба». Верно, уж очень вкусный хлеб издревле пекли в Вифлееме. Но пробирают до мурашек внезапно пришедшие на память слова Христа: «Азъ есмь хлебъ животный, иже сшедый съ небесе: аще кто снесть от хлеба сего, живъ будетъ во веки» (Ин. 6, 35).

В древнем Вифлееме, граде Давидове, родился Спаситель. Хлеб жизни! Воистину Вифлеем – город Хлеба!

…Вы еще ждете откровения о конце света? Сразу обрадую: скорее всего, скоро не предвидится. Ведь рядом с засохшим Дубом, в тени ветвей которого ветхозаветный патриарх Авраам принимал Трех Ангелов во образ Святой Троицы, подрастает новый дубок, то ли от упавшего с его ветвей желудя, то ли от корня. Говорят, его очертания повторяют силуэт Мамврийского Дуба-отца. И если он проживет такую же долгую жизнь… – еще и нашим дальним-дальним потомкам хватит Божией милости.

Во всяком случае, в этом уверен хранитель Дуба – Анвар. Вот ведь: мусульманин, а всю свою жизнь находится у великой святыни. У Анвара три жены, недавно родился восемнадцатый ребенок. Была еще одна жена, но он ее прогнал: неблагочестивая…

Рядом с оградой, оберегающей древний Дуб, мирно пасутся длинноухие и безрогие, редкостно добродушные козы.

Чуть выше по склону высится русский Свято-Троицкий монастырь, и в нем мы помолились о своих близких и дальних, подали записочки.

И кто-то из нас поднимает взгляд – и видит, как над Мамврийским дубом играет солнце, радужно переливается небо…

Радуга – завет милости Господней к людям!..

Четкое расписание паломнической поездки по Святой Земле, составленное загодя, перепуталось. И пару дней некоторые паломники потерянно толковали между собой: неужто теперь вообще мало куда успеем? Кто-то зароптал: надо было сразу ехать туда-то, а мы застряли в другом месте… Умные мы, однако. Особенно когда не нам отвечать за все. И можно ли было быстренько уйти из монастыря Георгия Хозевита, от нетленных мощей святого Иоанна Румына? Из пещеры, в которой молился и принимал пищу от ворона святой Пророк Божий Илия? Из той пещеры, в которой горько оплакивал свое поношение безчадства Иоаким и где ему Ангел возвестил: молитвы его услышаны, и вскоре у них с Анной родится Дочь… Как поразительно было видеть в этой пещере и наши русские иконы, образ любимого Батюшки Серафима Саровского… Как хорошо было молиться…

Не сразу доходит до нас, что все идет так, как и должно. Ведь на Святой Земле пути паломников определяет Сам Господь.

Воды Иордана в Ярдените отливают малахитовой зеленью – то ли от низко склонившихся деревьев с густыми кронами, то ли так преломляются лучи в речной глубине. Налитая в бутылочки вода так же прозрачна, как и из других источников Святой Земли.

А в реке омываются десятки паломников в белых рубашках. Но мы хоть и переоблачились в такие же одежды, не спешим окунуться в воду. Сначала – молебен. Столпившиеся на берегу туристы фотографируют и снимают на видеокамеры, как наш протоиерей Сергий Гусельников читает молитвы, а затем и Евангелие. Но когда батюшка дошел до слов: «Ангел бо Господень на всяко лето схождаше в купель и возмущаше воду…» (Ин. 5, 4), – что началось в воде, прямо у его ног! Множество мальков замельтешили что есть сил, вода забурлила, заходила кругами… А к концу Евангельского чтения утихло и «возмущение воды».. Вот это чудо!..

И не единственное. Кто-то из нашей группы увидел, как на середине реки вода на несколько мгновений остановила свое течение и… понесла в обратную сторону, к Галилейскому морю, ветки и листья.

Теплая вода ласково принимает паломников, омывает истомленные жарой тела прохладой, а души – неизъяснимой благодатью.

Тихие-тихие едем после Иордана к другой святыне – горе Фавор. Не хочется ни говорить, ни даже рассматривать в окно автобуса быстро меняющиеся пейзажи. Впереди – гора Преображения Господня! Над горой прозрачной короной стоят три сияющих облачных креста.

Снизу едва виднеется каменное здание греческого Православного монастыря в честь Преображения Господня. Когда похожие на наши маршрутки микроавтобусы домчат нас к вершине горы, мы увидим, какой же он величественный, с особой строгой красотой.

Кто-то подзывает нас к дереву с раскидистой кроной. Тонкие, словно перистые листья, гроздья желтых плодов… – что в нем необычного?

- Да вы сюда посмотрите! – Катя показывает на сердцевину дерева. И душа обмирает: сердцевины-то и нет! Вся она не то выгорела от удара молнии, не то истлела от времени. Только кора и уходящие в глубь горы корни. И на этих-то вроде бы жалких останках – мощные ветви живого дерева!

Вот она – сила святого места!

Как же может преобразиться душа человеческая, соприкоснувшись с этой святостью!.. «Добро нам есть зде быти!..» (Мк. 9, 5).

Белым-белы камни Назарета. Белый храм высится над гротом Благовещения, где Пресвятой Деве Марии явился Архангел Гавриил. И на Благую весть Она ответила кротко: «Се раба Господня…»

Спускаемся в полутемный грот, где большая икона Благовещения Пресвятой Богородицы поражает не только тонкостью письма, но и особым духом смирения. Честнейшая херувим и Славнейшая без сравнения серафим склонилась в поклоне перед Божьим Вестником.

А возле иконочек у входа в грот вложено множество записочек к Пречистой Деве. И совсем незадолго до приезда нашей группы по почте сюда пришло письмо в обычном конверте, но с необычным адресом: Израиль, Назарет, Матери Божией…

Выходит, можно и так помолиться – в простоте сердечной, в детской вере, что Матерь Божия прочтет письмо и поможет во всех невзгодах, избавит от бед, утолит печали и скорби…

Но какое дивное чудо явила Владычица в самом конце поездки одной из наших паломниц! В Гефсимании, в Гробнице Пресвятой Богородицы, после молебна и долгих молитв у Иерусалимской иконы Божией Матери женщина вдруг увидела, как у Царицы Небесной на иконе на миг в сладчайшей улыбке приоткрылись уста, будто сказали утешительное слово. Это краткое видение так ободрило скорбную душу!..

В былые времена паломники, поднимаясь на гору Искушений, сорок раз читали «Отче наш». Попробуем и мы прочесть. Но получится ли еще подняться, ведь вздымающиеся над Иерихонской долиной горы кажутся неприступно высокими! Однако сомнения тут же развеиваются: по склону горы серпантином тянется пологая лестница из удобных для подъема каменных ступеней. Не надо быть альпинистом, чтобы взойти к монастырю Искушений!

Вот и у Лавры Саввы Освященного горы так высоки, что захватывает дух. А в горных кручах над бурным Кедроном видны пещерки-кельи... Пока мужская часть нашей группы во главе с батюшкой проходит в Лавру Саввы Освященного, женщины решили спуститься поближе к Кедрону. И как хорошо, что я пошла! Иначе так и прошла бы мимо черной пещерки: брошенная келья, ничего в ней не осталось. А ведь в этой келье подвизалась София, родная мать преподобного Саввы! Вход для всех без исключения женщин был закрыт в Лавру, и София поселилась в пещерке, расположенной точно напротив кельи святого Саввы. Эта келья ныне отмечена большим изображением Православного креста и буквами АС – Агиос Савва. Мать и сына разделяло непроходимое ущелье.

А внизу у ревущего потока мы увидели пасущегося белого ослика. Откуда он только взялся! Будто нарочно пришел, чтобы оживить в памяти предание о том, как в этом пустынном месте – не без участия в деле Божием его дальнего-предальнего предка – появилась вода. Монахам приходилось издалека горными тропинками носить воду, и святой Савва горячо помолился Богу с просьбой открыть здесь, вблизи, источник воды. И тут же в ответ на свои молитвы он услышал внизу непонятный шум. Глянув в ущелье, преподобный увидел, что в русле давно высохшего потока стоит дикий осел и долбит копытами каменистую почву. Ослик выкопал ямку и стал пить из нее воду. Святой Савва спустился в ущелье – и увидел на этом месте источник чистой воды…

…Тайными горными тропами уходили от Вифлеема трое молчаливых путников в восточных тюрбанах. В горах их подстерегали страшные опасности, могли напасть свирепые барсы, а из-за подвернувшегося под ногу камешка можно было сорваться со скал и полететь в пропасть.

Но они шли, таясь не столько от зверей, сколько от людей. Ибо получили во сне откровение не возвращаться в Иерусалим к царю Ироду, который ждет известия о Родившемся Младенце только для того чтобы погубить Его.

Однажды они набрели в горах Иудейской пустыни на достаточно удобную пещеру, где провели несколько дней и ночей в молитвах и размышлениях о увиденном ими Чуде из чудес, к Которому их, мудрецов востока, привела звезда Вифлеема.

Более чем пять столетий спустя в пещере Волхвов поселился будущий киновиарх, основатель общежительного монастыря Феодосий, и подвизался там тридцать лет. А когда к нему стали приходить и селиться рядом другие монахи, он решил найти для этого такую пещеру, которую благословил бы Сам Господь. Ради этого он с молитвой прошел по всем окрестным пещерам, ожидая знака от Господа: где само собой возгорится погашенное кадило, там и надлежит быть лавре. Но ни в одной пещере не было желанного знака. С печалью возвратился он в свою келью, и тут в кадиле сам собой воскурился благоуханный ладан!

В пещере царит благая тишина. Только – молитва у многих святых мощей…

А над пещерой высится прекрасный монастырь Феодосия Великого.

В Вифании нас встретила… Мария! Нет, конечно, не та, Евангельская – сестра праведного Лазаря Четверодневного и Марфы. Наша современница, монахиня Мария. Провела по Марфо-Мариинской обители, рассказала о главном, чем сегодня занимаются ее насельницы, – школе для девочек. Это и юные жители местного селения Аль-Азария, и приезжие. Из 347 воспитанниц только одиннадцать – православные.

Но у всех девочек один любимый фильм – наш, русский, «Морозко». В нем ведь есть Марфушенька-душенька! Очень любят ее за прекрасное имя арабские девочки!..

Сколько раз за эту счастливую неделю мы побывали в Храме Гроба Господня – не буду и считать. Ведь это была великая милость Господня, плюс, конечно, наше собственное желание! Но нам удалось и причаститься Святых Христовых Таин, и потрудиться в закрытом для всех остальных Храме…

– Вот теперь мы не просто паломники, а – поклонники Гроба Господня, – сказал отец Сергий.

…На колокольне Спасо-Вознесенского монастыря на Елеонской горе укреплен огромный многотонный колокол. Благовест!

- Когда этот колокол привезли из России на корабле «Корнилов», турецкий чиновник, от которого зависело, разрешить ли провоз Православной святыни по принадлежавшей тогда Османской империи территории, воспротивился: «Ни за что! Если только на руках пронесут…» А зря он так сказал. Ведь услышав этот издевательский ответ, по сути – отказ, сотня наших русских женщин прибыла в Яффу, положили два прочных бревна, связали их между собой и на эти бревна как на полозья поставили колокол. Сами впряглись вместо лошадей – и потянули на себе много верст до самой вершины Елеонской горы…

А ведь, наверное, доведись – и теперь русские верующие женщины смогли бы повторить этот многотрудный путь. Только сил у нас, нынешних, гораздо меньше.

В Яффе, в монастыре Святого Апостола Петра и праведной Тавифы, свел нас Господь с Наталией – бывшей нашей соотечественницей. Теперь она с детками уже несколько лет живет у самого Средиземного моря. В Яффе живет, в Библейской Иоппии, из которой уезжал в свое плаванье-бегство пророк Иона…

– Как же так получилось, что ты поселилась на такой благодатной земле? Хотя и жаль, конечно, что тебе пришлось покинуть нашу Родину… – говорим Наталии.

– Да так как-то попросту все вышло… Не сделала аборт, когда чуть не все считали это самым благоразумным в моей ситуации, вот и приютила нас с детками Матерь Божия на Святой Земле… А Родину я не покинула. Часто бываю в русском Горненском монастыре, трудницей помогаю в нашем монастыре Святой Тавифы… И в Россию часто езжу. На днях собираюсь в Москву вместе со знакомыми монахинями.

Все просто, как в 33-м псалме Давидовом: «Уклонися от зла и сотвори благо…»

«Как теперь буду жить?!»

Девятилетний Миша Гусельников взял микрофон:

– А сейчас я спою вам свою песню. Вот послушайте:

– Там – там!

– за высокими горами,

За глубокими морями,

Там живет моя душа!..

И не удержался, тихонько-тихонько всхлипнул. Еще не уехал со Святой Земли – а уже так не хочется расставаться!

Миша, маленький алтарник нашего Кирилло-Мефодиевского собора, был в этой поездке верным помощником своего отца. И на Гробе Господнем вместе с батюшкой читал записки – не только наши, но и те, что привез с собой протоиерей Сергий.

Хорошо молиться на Святой Земле!

…Три часа: это уже утро или еще ночь? В этот ранний час мы покидали отель – и Израиль. Ведь аэропорт – это уже нечто иное, как будто и не имеющее отношения к Святой Земле. Очереди к таможенникам, ответы на дежурные вопросы… Взлет…

Мы возвращались изменившимися. Даже те, кто уже не раз побывал в благословенных Евангельских местах, в чем-то стал другим. Что и говорить о нас, новичках…

– Я теперь совсем по-другому стала читать Евангелие, – задумчиво сказала Тамара. – Все воспринимается уже иначе, гораздо глубже. Не просто узнаю места, где сама побывала, но словно сердцем переживаю описанные события…

А один из наших паломников-мужчин, говорят, плакал навзрыд: «Как же я теперь буду жить?!»

Да ведь и мою душу так же жжет этот вопрос: как же теперь жить – дальше? Неужели – в прежней круговерти суеты, недоделанных дел, недописанных статей, неотправленных писем?

Или – то срываясь и падая, то как-то все-таки ковыляя, стараться восходить в Иерусалим?..

Ольга Ларькина

В этом и заключается само таинство. Остальному нас научит благодать, то есть тому, каким образом это сделать, как предать себя Христу. Как предать? А вот так! Мы презираем болезнь, не думаем о ней; а думаем о Христе спокойно, помышляем просто, незаметно, безкорыстно, и Бог сотворит чудо на пользу нашей душе. Как говорим за Божественной литургией: «весь живот наш Христу Богу предадим»…

Но мы должны сделать усилие, чтобы презирать болезнь. Нужно перебороть себя... Если мы этого от всей души не хотим, то трудно, почти невозможно сказать самому себе: «Я больше не обращаю внимания на болезнь». И хотя мы думаем, что презираем её, что не придаём ей значения, мы всё-таки придаём ей значение, всё время думаем о ней и не можем находиться в спокойном состоянии. И я вам докажу, что здесь у нас ошибка. Мы говорим: «Верю, что Бог исцелит меня. Я не принимаю лекарств. Я сделаю так: всю ночь не буду спать и буду просить Его об этом. И услышит меня Бог».

Мы молимся всю ночь, просим, молим, ищем, взываем, принуждаем Бога и всех святых сделать нас здоровыми. Мы принуждаем их день и ночь. Бежим то туда, то сюда. Но разве всем этим мы не показываем, что мы не презрели болезнь? Чем больше мы настаиваем и принуждаем святых и Бога исцелить нас, тем больше мы придаём своей болезни значения.

Чем больше мы пытаемся её изгнать, тем больше мы живём ею. Поэтому ничего и не происходит. У нас складывается впечатление, что обязательно произойдёт чудо. Но в действительности мы не верим в чудо, поэтому и не выздоравливаем.

Мы молимся, не принимаем лекарств, но не можем успокоиться, поэтому чуда и не происходит. Но ты скажешь: «Я ведь не принимал лекарств, как же я не верю?» Но всё же внутри нас, в глубине, сидит сомнение и страх, мы думаем: «Разве это может произойти?»

Понимаете, всё дело в страхе, который внутри нас! Нас убивает не боль, а наш собственный страх боли! Вы должны этот страх перебороть, или он убьёт нас...

Здесь действует слово Писания: «Если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что произошло со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет» (Мф. 21, 21).

Когда вера настоящая, тогда она действует независимо от того, принимаешь ты лекарства или нет. И через врачей и лекарства действует Бог: «Оказывай уважение врачу, ведь ты нуждаешься в нём, а кроме того, Господь создал его. Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не будет пренебрегать ими. И дай место врачу, ибо и его создал Господь, и да не удаляется он от тебя, ибо он нужен» (Сир. 38, 1, 4, 12).

Глубина этого таинства заключается в вере, в вере без рассуждения, спокойной, простой и безсхитростной. В благостыне и в простоте сердца (Прем. 1,1). Усилием, порывом и понуждением этого нельзя добиться... Понуждение может делать какой-нибудь факир, хоть это слово и режет слух. Будем верить в то, что Бог очень сильно любит нас и хочет, чтобы мы стали Его. Поэтому Он и попускает болезни, пока мы с доверием не предадим Ему себя.

Возлюбим Христа, и всё изменится в нашей жизни. Не будем Его любить с той целью, чтобы получить воздаяние, например, здоровье. Но будем любить Его с жаждой, из благодарности, не думая ни о чём, кроме Божественной любви. Не будем молиться корысти ради и говорить Богу: «Пошли такому-то здоровье, чтобы он приблизился к Тебе». Это неправильно – указывать Богу, как Ему надо поступать. Как мы скажем Богу: «Сделай меня здоровым»? Что мы можем поведать Тому, Кто знает всё? Мы будем молиться, но Бог может не захотеть нас послушать.

Когда-то давно один человек спросил меня:

– Когда я выздоровею?

– Если ты говоришь: «Когда я стану здоровым?» – то не станешь здоровым никогда. Это неправильно – просить Бога о таких вещах. Ты с волнением просишь Бога забрать у тебя болезнь, но тогда она ещё больше сжимает тебя в своих объятиях. Не надо нам молиться об этом. Даже и не молись об этом.

Он испугался и сказал:

– Не молиться?

– Упаси тебя Бог! – говорю ему. – Ты, конечно, молись много, но о том, чтобы Бог простил твои грехи и дал тебе силы полюбить Его и предать Ему себя. Потому что, чем больше ты просишь, чтобы болезнь ушла, тем больше она прилипает к тебе, обнимает, сжимает в своих объятиях и не отпускает тебя. Если, конечно, как человек ты почувствуешь внутреннее затруднение и немощь, тогда смиренно попроси Господа забрать у тебя болезнь...

Из поучений старца Порфирия Кавсокаливита (Баирактариса) По материалам портала «Святая гора Афон»

Вовка – добрая душа. У него и физиономия такая – добрая. Вовка – солнечный мальчишка, с рыжими вихрами и залитый веснушками, так его зацеловало солнце. А еще Вовка – отчаянный фантазер, и, наверное, поэтому его, такого доброго и такого солнечного, недолюбливали в классе. Ну а что еще делать, если настоящая жизнь Вовки – такая скучная! В ней ничего не происходит, все дни одинаковые.

Даже у старшего брата лето интереснее – он хоть папе помогал, они вместе работали. А Вовка – Вовка маленький, его с мамой оставляют. Хотя какой он маленький, если завтра в третий класс идет?

И 1 сентября Вовка любит не очень. Все придут в обновках, а ему достался костюм от брата. И букет цветов у него с дедушкиной дачи. И даже дневник у него – не такой, как у всех. На обложке – синее-синее небо и белый-белый храм с золотыми куполами. Это вчера в церкви был молебен специальный, для таких же, как Вовка, учеников, а потом батюшка благословил всех, и ребятишкам раздали такие дневники. «Чтобы вы смотрели на храм Божий и старались не пускать в этот дневник плохие отметки», – сказал батюшка.

Но больше всего Вовка не любил, когда в классе начинались разговоры про то, кто как провел лето. Все, небось, куда-нибудь ездили, мир смотрели, в море купались, ели всякие разные разности, будут хвастаться сувенирами. Нет, не все, конечно. Вон Светка Смирнова наверняка все лето у бабушки в деревне пробыла, но это же в деревне! Там коровы есть, куры, лошади, там много интересного! Нет, сегодня он тоже расскажет что-нибудь интересное! Да такое, чтоб у всех дух захватило!

Как Вовка и думал, после торжественной линейки и приветственных слов, уже в классе Наталья Петровна, учительница, сказала:

– Ой, ребята, как же я по вас соскучилась! – третьеклашки одобрительно зашумели. – Ну, расскажите скорее, как вы провели лето? Только, пожалуйста, по очереди, хорошо? Поднимайте руки. Да, Карина.

– Опять в Турции была? – недовольно проворчал про себя Вовка, но получилось неожиданно громко, так что все услышали.

– А вот и нет, – деловито ответила загорелая Карина. – Бери выше! Мы с родителями, Наталья Петровна, были в Таиланде. Вот, Наталья Петровна, я специально для вас там купила сувенир, специально для вас подбирала.

Вовке стало неинтересно слушать, и он отвернулся к окну. На карнизе задорно прыгал маленький воробей, и мальчишку потянуло состроить ему рожицу. Он приподнял пальцем нос, вытаращил глаза и сосредоточенно высунул язык, демонстрируя его глупой птице.

– Иванов! – окликнула его Наталья Петровна. – Нехорошо проявлять неуважение к тем, кто рассказывает.

– А пусть он сам расскажет, как провел лето, – хихикнула Ленка. Она считалась самой красивой девчонкой в классе и поэтому немного заносилась.

Вовка встал, краснея. Одернул братнин пиджак.

– Я, – начал он, вздохнув. – Я… Это… А мы с папой целый месяц жили в тундре!

Некоторые недоверчиво захихикали.

– Да, – уже уверенно сказал Вовка. – В тундре, на исследовательской станции. Меня туда взяли, потому что лето, еще не сильно суровые условия, можно с детьми. Мы ездили в гости к местным жителям, они катали на оленях. Тундра очень красива летом. И там не бывает жарко. Вот вы тут от жары страдали, а мне в тундре было хорошо. Там, в тундре, редко увидишь солнце, кажется, что Северный полюс совсем рядом. Я, когда вырасту, обязательно стану полярником, как папин друг, у которого мы были на исследовательской станции.

Он закончил и торжествующе осмотрел класс. «Вот, видали, – подумал он. – Никто теперь не будет заноситься передо мной своими заграницами».

– Постой, постой, Вова, – неожиданно сказала Наталья Петровна. – А чем занимаются на этой исследовательской станции?

Вовка засопел, соображая.

– Они биологи, – гордо ответил он. – Наблюдают за животными, птицами, за пингвинами.

– Так-так, – Наталья Петровна сложила на груди руки и пристально посмотрела на него. – Как же нехорошо обманывать своих одноклассников! А еще по природоведению у тебя «пять»! Как же ты учил? Ведь пингвины живут не на Северном, а на Южном полюсе, в Антарктике! Может, вы с папой были в Антарктиде?

Класс грохнул от смеха, а Вовка покраснел до корней волос.

– Полярник! – хохотала Ленка.

– Смотрите, в тундре он был! – показывала пальцем Карина.

Вовка стоял пунцовый, как спелый помидор. Тут неожиданно дверь класса открылась, и в нее вошли два человека в форме. Один – в милицейской, а у другого на рукаве было написано «МЧС России», и в руках он держал какую-то бумагу, похожую на грамоту, и пожарную каску.

– Владимир Иванов в этом классе учится? – строго спросил милиционер.

Класс захохотал еще громче, даже Наталья Петровна не удержала улыбку.

– Здесь, здесь, – сказала она. – Вот он – стоит краснеет.

– Зря вы смеетесь, ребята, – громко произнес второй человек. – Потому что этот мальчик, можно сказать, герой.

– Да какой он герой! Врун! – возмущенно сказала Карина. – Он и вам чего-нибудь наплел…

– Этот мальчик, – невозмутимо продолжал человек в форме, – помогал тушить пожар в селе Белая Речка. Горел лес, огонь подступал уже к деревне, и Вова первым увидел дым, побежал к взрослым, оповестил их о пожаре. А потом он вместе со всеми носил воду с реки, помогал копать траншеи и засыпать песком горящую траву. И в конце скромно сбежал, так что мы не могли разыскать его до конца лета. Поэтому мы сейчас вручим ему эту грамоту и настоящую пожарную каску. Теперь Вова у нас будет почетным пожарным.

Класс восхищенно молчал. Все смотрели на Вовку. Кто-то все еще недоверчиво, кто-то – от удивления раскрыв рот. Вовке почему-то стало горячо-горячо, как на том пожаре, так что и уши стали пунцовыми.

– Вова, почему же ты нам об этом не рассказал? – спросила Наталья Петровна.

А Вовка молчал, потому что этот эпизод как-то стерся из его памяти. Да и не считал он, что сделал что-то особенное. Просто собирал там своих жуков и увидел начинающийся пожар… Все взрослые потом спасали деревню, и папа тоже, там же недалеко дедушкина дача. Разве думал он, что совершил что-то особенное? И каждый бы на его месте поступил так же.

Татьяна Горбачева

Мысли современных греческих подвижников

Старец Амфилохий советовал: «Возлюби Единого, чтобы тебя полюбили все. Тебя будут любить не только люди, но и сами безсловесные животные, ибо Божественная благодать, когда выходит наружу, электризует и притягивает к себе то, что находится перед ней».

О достоинстве любви старец Филофей говорил: «Если человек построит дом и оставит его без крыши, то этот дом ни на что не годен. Так же и человек: если приобретёт все добродетели, но не стяжет любви, то остаётся дом его добродетелей без крыши и совершенно непригодный».

О необходимости изучения Евангелия старец Иероним говорил: «В совершенно закрытом доме темно. Если откроешь окно, то увидишь самые большие вещи. Если откроешь больше и проникнет свет, то увидишь вещи и помельче. Когда же прольётся внутрь солнечный свет, то увидишь и пыль, висящую в воздухе. То же бывает и в душе, которая принимает свет Евангелия. Она видит и мельчайшие грехи».

Старец Епифаний постоянно говорил: «Я заключил с Богом договор: я освобождаю свои карманы, творя милостыню, а Он их наполняет. Он никогда не нарушал нашего договора. Что же, я нарушу его? Да не будет!»

Вот уже почти 18 лет я занимаюсь организацией паломнических поездок. Но с каждым годом становится всё трудней и трудней организовать именно паломническую поездку. Люди привыкли к туризму и плохо понимают, что паломничество — это не туризм. Паломничество — это работа для души. В старину люди проходили сотни километров, чтобы помолиться на святом месте, старались отключиться от мирской жизни и настроиться на молитву. Всё телесное уходило на второй план. Дорога в монастырь занимала иногда недели. По пути паломники встречали добрых людей, которые давали им ночлег и кормили их. Это считалось служением Богу. Главным делом для паломников было молиться.

Мы живём в другое время. Мы ограничены во времени, появились новые виды транспорта, и за несколько часов мы можем оказаться очень далеко от своего дома. В наше время у нас есть большая возможность посетить святые места за короткий срок. Рассказывают, что почаевский старец Амфилохий, когда к нему пришли паломники и рассказали, что они 18 дней шли к нему пешком, сказал: «Ну и дураки, лучше бы вы это время провели в монастыре».

Мы уезжаем ненадолго — на два-три дня, самое большое на неделю. Но нередко главный вопрос: «А есть ли там душ?» Мне рассказали, что один московский батюшка был очень недоволен, что их группу разместили в благоустроенном общежитии, где была отключена горячая вода. Я против того, чтобы люди спали на полу, ели всухомятку. Мы теперь слишком слабые для этого. Если человек устал, не выспался, то и молиться ему трудно. В радости люди возвращаются из паломничества, и эту духовную радость не даёт ни одна туристическая поездка.

В паломнические поездки попадают часто люди почти невоцерковленные, их знакомство с Церковью на уровне «забежать в храм и поставить свечку». Но как же они меняются после поездки, и как меняется их жизнь! Однажды с нами в Оптиной пустыни оказалась одна девочка из «трудных» детей. Там было и курение «травки», и алкоголь, и много других проблем. Она училась в старших классах школы. Мама привезла её в монастырь обманом, и Оля устроила бунт. Она ушла гулять по посёлку, познакомилась с местными парнями и не собиралась идти на службу. Каково же было моё удивление, когда я увидела её на исповеди. Она плакала горькими слезами, уткнувшись головой в колени священника. После этой поездки жизнь у неё изменилась. Она стала ездить в Оптину пустынь, а после окончания школы приехала в Оптину за благословением на поступление в университет, и поступила, куда хотела. Конкурс там был 35 человек на место. Паломническая поездка учит людей смирению, терпению и любви к ближнему. Многие находят здесь друзей на всю жизнь.

Паломничество — это большой духовный труд, в результате которого вы получаете благодать и большую радость. Почти все паломнические поездки бывают с искушениями, которые побеждаются молитвой и терпением. Но заканчиваются они радостью, которую надо постараться сохранить как можно дольше. А когда человек в радости, ему и в пасмурный день светит солнце. Желаю всем счастливых паломнических поездок!

Мелитина ЛАДИНСКАЯ, руководитель паломнической службы

По телевидению идёт передача про мотоциклиста-экстремала, из тех, что разгоняются и прыгают через несколько машин. У него был ряд неудачных падений. Не осталось почти ни одной кости, которая не была бы сломана. Не один раз он находился между жизнью и смертью, но продолжает заниматься любимым делом. И вот как это аргументирует:

– Мне это нравится, и я этим занимаюсь. Я думаю, что, если бы мне не нужно было этим заниматься, Бог дал бы мне ЗНАК.

Архиепископ Тихвинский Мелитон причащает в Свято-Троицком соборе. Подходит некая раба Божия и громко возглашает на весь храм:

– Тайная схиигуменья Ефросиния!

Владыка кротко замечает:

– Так что ж орёшь, если тайная?

– Грешен?

– Грешен, отче. Лень одолевает.

– Бороться надобно с ленью.

– Так лень бороться, батюшка!

С сайтов православных знакомств:

«Изнеженные и утончённые натуры, а также ждущие принца – не теряйте времени, я вам не подойду».

«Познакомлюсь с православной девушкой, обязательно без высшего образования».

«В отношениях применяю принципы Домостроя: подчинение мужчине, воспитательные порки за ослушание. Мужчина в семье главный».

«Работал в храме чтецом. Стал изучать церковную историю. Это меня привело к новым открытиям. Пересмотрел своё отношение к официальной церкви. В семинарию не стал поступать, стремлюсь свободное время проводить там, где мало людей – в церкви...»

«Остался один шаг до хиротонии. И этот шаг – ты».

«Подружусь с бедной православной женщиной ростом до 165 см, нетяжёлой характером и с детскими глазами».

Рассказывают, что, когда на Санкт-Петербургскую кафедру был поставлен митрополит Иоанн (Снычев), он пожелал лично познакомиться с местными клириками. Один за другим клирики приезжали в митрополичий кабинет и представлялись. И вот одному городскому протодиакону, человеку в возрасте, прошедшему Великую Отечественную войну, кавалеру многих государственных и церковных наград, помогал готовиться к визиту некий пономарь. А клирики храма, где служил герой нашего рассказа, были знамениты розыгрышами. В этот раз ничто не предвещало беды. Незаметно для отца протодиакона на груди у него среди орденов и медалей оказался советский значок «Умею плавать». И вот в таком виде отец протодиакон отправился на визит к владыке. Поначалу разговор шёл вполне стандартно, отец протодиакон представился, рассказал о себе. Но вдруг митрополит Иоанн осёкся на полуслове. И, показав на значок, удивлённо спросил: «Отче, а это что?» Отец протодиакон посмотрел себе на грудь и немедля ответил: «Это? Умею плавать... В житейском море!»